Если допустим террор, освобожденные будут стрелять нам в спину - комбат АТО

Когда закончится война и почему за спинами у дипломатов должна стоять мощная подготовленная армия? Какой будет победа и как будут уживаться в одной стране те, кто еще вчера стоял по разные стороны линии соприкосновения? Что такое настоящий героизм и как часто он встречается на фронте?

Видео дня

Об этом и о подразделении, ставшем ему семьей, в заключительной части интервью OBOZREVATEL.UA рассказал командир батальона имени Кульчицкого ВИКТОР ТОЛОЧКО.

Начало разговора читайте здесь и здесь.

- Виктор, когда вы возглавили батальон имени Кульчицкого?

- Уже на ротации, когда объединили первый и второй добровольческие батальоны оперативного назначения. До этого я был командиром взвода, затем - зампотылу батальона.

- Сложно было - после генерала?

- Сложно. Генерал Кульчицкий был абсолютным авторитетом для добровольцев. Слово "Бати" - это был закон.

Но постепенно люди начали мне верить. Было понимание, что надо выполнять задание. И мало-помалу я завоевал авторитет среди личного состава.

- Расскажите о генерале Кульчицком. Каким он был?

- Я его очень мало знал, если честно. А вот ребята мои знали хорошо.

Когда 29 мая в 12.20 сепаратисты сбили вертолет, в котором летел генерал Кульчицкий - ребята сразу же побежали туда. Эвакуировали погибших, документацию, вытащили раненого... Ваня Дацко, "Малыш", Дима... Те люди, которые тогда первыми подбежали к сбитого вертолета, служат в батальоне до сих пор.

- Слышала, на вас тоже было совершено несколько покушений...

- Ложь! Не верьте (смеется).

- Расскажите, как это было?

- Да что там рассказывать? Это война, понимаете? А на войне всякое бывает. Особенно, учитывая, что российская разведка хорошо работает.

Были закладки в батальоне. Были засланные казачки. Должны же они как-то свои деньги отрабатывать и задачи выполнять!

Читайте: Украина впервые получила мощный шанс вырваться из российской кабалы – Доник

- Если батальон - действительно как большая семья, пожалуй, каждая потеря переживается особенно тяжело.

- Потеря человека - это трагедия, это очень сложно. И не просто человека - а того, с кем ты постоянно общаешься, с кем многое пережил, с кем воевал, кто тебя прикрывал... "Комбат, назад - не лезь туда"... Они тебя запихивали себе за спины - и погибали. Разве это можно забыть?

Оно навсегда осталось со мной. Эти люди. Их поступки. Их жесты. Их глаза... Такое не забывается.

- За эти годы в батальоне большие потери?

- Больше 30 человек. Это много. Очень много.

Для сравнения. 1,5 года назад я поехал в 169 учебный центр "Десна" и там мне сказали: у нас в бригаде очень большие потери - 8 человек... А у нас в батальоне - более 30-ти! Это - целый взвод.

Ранен в батальоне был каждый пятый.

Вот вам и вторая линия, и третья, и "заградотряд" ...

Но знаете - у нас классный батальон. На дне рождения 27 бригады, в состав которой мы входим, было сказано, что мы - гордость бригады. А недавно командующий Нацгвардии Юрий Аллеров заявил нам, что батальон Кульчицкого - это его гордость. Что наш бат - единственный такой.

- Наверное, ребята из батальона не раз проявляли настоящий героизм?

- Когда начиналась война, никто не знал, что будет завтра. Но все встали - и пошли. Разве это был не героизм?

И что такое героизм? Это когда человек готов отдать свою жизнь. Самое дорогое, что у него есть. А весь батальон готов был сделать это сразу, с первого дня.

Героизм там - практически каждый день. Когда люди против танков шли со стрелковым оружием и ни разу не отступили - это героизм. Когда люди стоят против количественно превосходящего противника - это героизм. Когда человек знает, что на той стороне за его голову определена награда в размере 50-70 тысяч долларов, но проводит там операции, хотя его фото висят практически на каждом столбе - это героизм.

Вы думаете, когда Иван Дацько бежал к месту падения вертолета с генералом Кульчицким на борту и когда он сам в любую секунду мог там лечь - он думал об этом? Нет. Он думал только о том, чтобы спасти человека. Надеялся, что кого-то там еще можно спасти. Что в конечном итоге и было сделано.

А на Карачуне, когда стало известно, что наш батальон выводят - ребята начали собирать подписи, чтобы их оставили там. 95% хотели остаться. Ведь тогда казалось, что цель почти достигнута. Они хотели зайти в город еще тогда.

- За эти годы чем вы особенно гордитесь и о чем, возможно, жалеете?

- Горжусь? Батальоном, прежде всего. Теми ребятами, которые воюют с первых дней и составляют костяк батальона, являются его сердцем.

Горжусь тем, что батальон получил имя. Это первый случай не только в истории украинского войска, но и за всю предыдущую историю, когда батальон, входящий в состав бригады, получает собственное имя.

Читайте также: В 18 лет "сбежал" на войну: история бойца, который потерял ногу, но мечтает летать

Горжусь тем, что мы - единственное подразделение Нацгвардии, которое получило собственный штандарт.

И все это батальон действительно заслужил - своими действиями, своим мужеством, своим отношением к выполнению служебных обязанностей.

О чем жалею? Пожалуй, лишь о том, что еще сделано недостаточно.

- Рано или поздно вам скажут, что пора идти на повышение, а значит - оставить батальон. Готовы к этому?

- Уже были предложения. Но карьеру в армии делать не собираюсь.

Я уже ветеран ВСУ. Уволился из Вооруженных сил более 10 лет назад. И если бы мне нужна была карьера - я бы сделал ее еще тогда.

Служить вернулся с началом Майдана. Если бы не война, я бы свою дальнейшую жизнь с армией не связывал. Но - случилось так, как случилось.

- А чем бы занимались? Кто вы по специальности?

- По какой из..? (Смеется). Я имею четыре высших образования: военный инженер, военный историк, социальный психолог и юрист. Последний диплом получал в КНУ имени Шевченко.

- Как думаете, если бы тогда ребята с Майдана так быстро не собрались, если бы батальон Кульчицкого так и не появился - насколько сильно это бы повлияло на ход событий?

- Батальон (как и добровольческое движение в целом) не мог не возникнуть. Это производная от ситуации, сложившейся в начале войны. В Украине, за время независимости выросло новое поколение. Поколение патриотов, поколение граждан, которые были готовы защищать свою свободу даже ценой своей жизни. В тот момент в стране не было достаточно военной силы, которая могла бы противостоять российской агрессии, и поэтому на защиту страны выступили тысячи патриотов, которые стали стеной на пути агрессора.

Читайте также: На расстрел меня вывозил лично Захарченко – экс-пленный "ДНР"

Добровольческие батальоны позволили Украине создать там, в тылу, на полигонах армейские подразделения, которые потом стали там, где стояли мы, и держатся до сих пор.

Не было бы добровольческих подразделений тогда - мы бы не имели сейчас независимой Украины. Был бы анклав России, ну и еще, возможно, кусочек был бы под Румынией, еще кусок Венгрия отгрызла бы...

- Каким вы видите наиболее вероятное окончание войны?

- История уже переживала подобные случаи. Та же Испания, например. Они столкнулись с похожей проблемой, только в куда более острой форме. Культурологические и религиозные различия были использованы странами-соседями для развязывания гражданской войны. Противостояние вокруг национальных, языковых, культурных различий, были жесткими и кровавыми.

Конфликт длился не один десяток лет. Но путь к примирению был найден.

Читайте также: Россия может пойти в наступление – Доник

Со временем этот вопрос решится и у нас. Многим гражданам Украины придется провести переоценку духовных и идеологических ценностей, менять свое отношение к себе, к обществу в целом. Рано или поздно нас ждет примирение. Иначе конца кровопролитию не будет.

Но нельзя и всех без исключения прощать. Потому что есть среди них те, кто все это начал. Те, у кого руки по локоть в крови. Они должны за все ответить. Потому что это - преступники, предатели. Их действия привели к расколу государства. К разрушению экономики целого региона. Тысячи убитых, десятки тысяч раненых, увечных, детей-сирот...

Поэтому наши следственные органы ждет много работы.

Ну и по оценкам ученых, на временно неподконтрольных Украине территориях назревает экологическая катастрофа. До войны, когда там еще работали шахты, в них постоянно проводилась выкачка воды. Нерабочие шахты тоже поддерживались в надлежащем состоянии. Но еще в советское время, а дальше - и в независимой Украине, они использовались в качестве свалки. И туда сбрасывались как отходы, так и тяжелые металлы, радиоактивные отходы.

Когда оккупанты уничтожили насосы и шахты были затоплены, вода начала заполнять и эти свалки. И разносить радиоактивные элементы по всему региону.

В довершение ко всему, эта вода подмывает пласты почвы. И если этот процесс не остановить, целые города и села будут проседать, а то и пойдут под землю.

Сейчас Донецкая и Луганская области - это территория экологического бедствия. И разгребать его придется снова нам. В основном, центральной и западной Украине.

- Вы провели параллель с Испанией. Но там не было России. Корректно ли тогда такое сравнение? Ну и по поводу гражданской войны: применим ли этот термин к тому, что происходит сейчас в Украине? Как думаете, нынешнее противостояние востока и запада страны - это причина того, что началась война, все-таки ее следствие?

- Действительно, России в Испании не было. Но рядом у них была Италия, была Германия. Было влияние как политическое, так и религиозное.

Влияние России у нас действительно сумасшедшее. Тут не поспоришь. Но мы надеемся, что успешное заселение центральной Сибири потомками империи Цинь и Хань нам поможет. Шучу. (Смеется).

Читайте также: Донбасс выхаркивает "совок" с кровью – комендант Зайцево

- Видите ли хотя бы какие-то сигналы к тому, что переход от окопной войны и продвижения украинского войска вперед может произойти в ближайшем будущем?

- Скажу так, в 2014-15 годах основным вопросом было тыловое обеспечение, оружие и как перекрыть тот или иной вопрос. А вот организации боевой подготовки и требования к профессионализму в то время были недостаточны. Хотя от уровня боевой подготовки и зависит дальнейшая организация активных боевых действий.

А вот сейчас все силовые структуры пытаются боевую подготовку поставить вопросом номер один. И если уж к подготовке приковано такое внимание, если везде, начиная от высшего военно-политического руководства государства, ужесточились требования к боевой подготовке - это свидетельствует о том, что армию готовят к определенным действиям. Так я думаю.

- А победа, которую мы все так ждем - она будет коваться за столом переговоров или все-таки без войска не обойдется?

- Думаю, и то, и другое будет проходить параллельно. Потому что переговоры без силовой поддержки невозможны. Одними лишь словами не победишь. А одним только оружием вряд ли удастся примирить две части Украины, на которые наше государство расколола война.

Геноцид, террор не заставит людей, что сейчас в оккупации, нас полюбить. Если мы обратимся к террору - мы останемся чужими. И даже если мы захватим те территории, зайдем туда, поднимем украинские флаги над административными зданиями - ночью нашим же гвардейцам, которые боролись за Украину, будут стрелять в спины.

Давление здесь - недопустимо. Конечно, где-то придется показать свои "мышцы". Но там, где это возможно, нужно, чтобы работали дипломаты, а не военные.