На расстрел меня вывозил лично Захарченко – экс-пленный "ДНР"

Три года в плену у "ДНР" провел боец 128 горно-пехотной бригады Александр Олийнык. Три года, которых хватило бы на всю жизнь. Его "расстреливал" Захарченко. Он вместе с другими пленными украинскими военными разгребал завалы донецкого аэропорта в поисках тел погибших "киборгов". Выстоял, когда пытали, издевались, пытались сломать.

Позади у Александра - горловский райотдел милиции, подвалы захваченного здания СБУ в Донецке и макеевская колония. И долгие-долгие месяцы ожидания освобождения из плена. Впереди – реабилитация и возвращение к нормальной жизни.

О своей войне и пребывании в плену, о самопровозглашенной "ДНР", какой она видится изнутри, а также о тех, кто до сих пор остается в заложниках на временно оккупированных территориях, Александр Олийнык рассказал в интервью "Обозревателю".

Это случилось в феврале. За какие-то полторы недели до выхода украинских войск из окружения в Дебальцево. Подразделение, в котором служил Александр Олийнык, тогда базировалось в районе Дебальцево. В тот день, 9 февраля, Александр с сослуживцами только вернулся с дежурства на наблюдательном посту в здании местной больницы, когда от командования бригады поступила команда занять круговую оборону. На предложение боевиков сдаться наши военные ответили отказом.

Результат не заставил себя долго ждать. Уже 9 февраля одна из колонн 128 бригады была расстреляна. Надо было искать пути для выхода. И Александр с товарищем получили задание: проверить, можно ли еще выехать по дороге на Бахмут.

- Мы попали в засаду у Логвиново. Даже не сразу поняли, что случилось - так быстро все было. Пару гранат с подствольников нам забросили прямо в салон машины...

Читайте: Если допустим террор, освобожденные будут стрелять нам в спину - комбат АТО

Нам повезло, что мы наткнулись на русских. Там и местные были, человек до 60. Какой-то российский журналист тогда видео снимал - там видно, в каком мы состоянии, что с нами делают... Комментарии на том видео давал так называемый командир, из местных. Но они только прикрывали русскую ДРГ, которая там работала.

- Почему вы говорите, что вам повезло?

- Местные хотели нас добивать. Россияне им запретили это делать. Приказали отвезти нас в Горловку. Это все есть на видео.

- Вы тогда получили серьезные ранения?

- У меня была тяжелая контузия, осколочные ранения левой кисти и головы.Товарищу же моему досталось куда больше...

Александр Олийнык с побратимом получили ранения, но остались живы

Что тогда происходило, помню обрывками - так как раз за разом терял сознание. Впервые пришел в себя, когда нас уже вытащили из подбитой машины и нами начали заниматься санинструкторы противника.

- Вам оказали помощь?

- С помощью нашатыря привели в чувство, замотали скотчем раны. Побуцали немного. Содрали с нас снаряжение. Тащили, кто что мог - как грабители...

А дальше нас забросили в "Урал" - и повезли в райотдел милиции в Горловке. Туда, где их "беркута" стояли.

Уже позже мы узнали, что на той дороге тогда в плен попало много наших. С 40 отдельного мотопехотного батальона. И с 30 бригады ребят в плен брали - вот только насколько я знаю, никто из них не выжил.

И когда 12 февраля нас перевезли из Горловки в Донецк, в бывшее здание СБУ, там уже было трое ребят из 13 тербата (13-й батальон территориальной обороны "Чернигов-1". - Ред.). Они Углегорск тогда обороняли. Там и в плен их взяли.

- Что было в Горловке?

- Допросы. Правда, сначала оказали первую реальную медицинскую помощь. Перевязали, укололи обезболивающее. И повели на допрос. По очереди.

Первый допрос в подвале проводили российские кадровые военные. Вопрос - ответ, вопрос - ответ. После допроса меня отвели наверх и забрали моего товарища (как выяснилось потом, вместо допроса его отвезли в больницу - зашивать).

А буквально через несколько минут за мной опять пришли. В этот раз - местные.

- Тоже допрашивали?

- Как сказать?.. Конкретных вопросов у них не было. Больше такое: "Чего приперся сюда?!", "Ты пришел нас убивать!". И били. Узнали, что я с Западной Украины, да еще и из Ривненской области, откуда родом один из основателей "Правого сектора" Саша Белый - значит, все, правосек. Побуцали-побуцали, а когда выяснилось, что я из Вооруженных сил Украины - значит, ты по-любому бандеровец. И снова били...

Они на 100% убеждены, что мы, выходцы с Западной Украины, - их злейшие враги. Им же это годами навязывалось. Там у большинства намертво вбито в головы, что вот они, восточные регионы, всех кормили, а в западных областях - одни бездельники, которые жили за их счет и еще их же и ненавидят...

- Сколько это продолжалось? Что с вами делали?

- "Расстреливали". Подвешивали. Током били. Зубы пилили... Жесть, словом. Трое суток это продолжалось. Пока нас не забрали на Донецк.

- Вы тоже пережили имитацию расстрела?

- И не раз. Бывало, приходили и пытались расстреливать в камере. А раз их "глава" меня на расстрел возил. Захарченко.

- Как это было?

- Пришли в камеру. Мешок на голову. Вытащили на улицу, затолкали в машину - и увезли. Когда приехали, мешок сначала не снимали. Слышу - голос: "Ты знаешь, кто я?". А мы с ребятами еще до плена хотя и в землянках жили, а могли телевизор посмотреть. Я Захарченко голос слышал. Поэтому и узнал. Когда сняли мешок, убедился окончательно, что не ошибся.

- Что он вам говорил?

- Спрашивал, зачем мы пришли на Донбасс. Говорил: "Мы - русские".

- Он это на камеры рассказывал?

- Нет. Без камер. "Вы, - говорит, - пришли к нам убивать наших детей. Когда мы придем к вам, будем творить такое же беззаконие, как вы у нас"... В таком духе.

И я был не в том положении, чтобы ему что-то доказывать, объяснять, рассказывать.

А потом меня подвели к яме. Дали выкурить сигарету. Спросили о последнем желании... Я был убежден, что сейчас умру. И попросил только, чтобы мое тело отдали в Украину. Чтобы меня похоронили по-человечески. Захарченко сказал: "Согласен. Отдадим".

Захарченко "общается" с пленными украинскими военными

Стоя лицом к яме, я слышал, как у меня за спиной сработал затвор пистолета. Почувствовал, как мне приставили ствол к затылку. Услышал щелчок. А дальше - крик: "Вот сука - даже не дернулся!"

Тогда меня сбили с ног. Начали бить. Помню, я тогда заматерился: хули мне дергаться, если я знаю, что даже боли не почувствую...

Через некоторое время меня снова подняли на ноги. Опять сработал затвор - и короткую очередь из "Стечкина" дали возле уха. И все. Еще немного побуцали, забросили в машину и привезли обратно.

- Как думаете, зачем это все с вами делали?

- Не знаю. Возможно, хотели психологически сломать. Ребят из 13 батальона, которые раньше в плен попали, тоже на расстрел вывозили.

- Тоже Захарченко?

- Да. Может, это у него комплекс неполноценности какой-то так о себе знать дает...

- Я понимаю, что тогда вам было не до того, но все же спрошу: каким он вам показался?

- Достаточно недалеким, но очень агрессивным. В нем полно этого "за русский мир", "мы - русские", "вы все неправильные, чего сюда приперлись?"...

Если честно, для меня загадка, как так случилось, что он оказался на такой высокой "должности".

- Не увидели в нем "лидерских качеств"?

- Ни лидерских качеств, ни эрудированности, ни образованности, ни хотя бы элементарного воспитания.

- А как вам показалось, он реально верит в эту всю ерунду о "Новороссии", "русском мире" и так далее?

- Я не знаю, во что он верит. Там вообще многие уже во всем разочаровались, когда попробовали, какова на вкус заваренная ими же каша...

Я убежден, что Захарченко просто выполняет приказы, которые поступают из России. Им просто нужен был человек, который будет молча выполнять, что скажут. А за это он получает свои "дивиденды". Потому что он не живет так, как подавляющее большинство граждан Украины в оккупации.

Многие там верили в бред о "русском мире" и о своей принадлежности к "русским". Но если они и прозрели, увидев, какой он, тот "русский мир" - они об этом будут молчать. Ведь что-то кому-то доказывать там не только бесполезно, но и опасно.

- А вам вообще приходилось с местным населением общаться? С теми, кто не в форме?

- Да. Чтобы вы понимали, нас там использовали, как рабсилу. До момента, когда перевезли в макеевскую колонию.

"Рабочки" начались, когда нас перевезли в Донецк. И первое, что пришлось делать мне - это доставать ребят из завалов донецкого аэропорта.

- Вы в тот самый первый раз знали, куда вас везут и что именно придется делать?

- Сначала - нет. Мы узнали уже в машине. Нас посадили в "Урал" и уже тогда сказали: едем в аэропорт. Будете доставать своих.

- Что вы там увидели?

- Руины. И то, что осталось от ребят...

Тогда боевики в СМИ хвастались, что их "Министерство чрезвычайных ситуаций" вместе с военными разгребает завалы, достает тела. Было не совсем так. Их МЧСники работали со снаряжением - пневмоножницами, болгаркой, бензопилой. Помогали нам вытаскивать тела из ямы на поверхность. Помещать останки в мешки, если надо было. Иногда они краном плиты поднимали, потому что ребят снизу взорвали.

Искать под завалами в ДАП тела "киборгов" отправляли пленных украинцев

Но в основном технику они боялись подгонять - чтобы наши не привязались к ориентиру и артой не накрыли. Так что мы разбирали завалы руками.

Находили в основном не тела - фрагменты тел.

- Это ж они там долго лежали...

- Крайний раз мы доставали ребят уже в начале марта. На улице уже было тепло. Но хорошо, что тогда долго держались морозы. И там, внизу, в помещении, где ребят взорвали, было холоднее. И тела более или менее сохранились.

- Но это все равно должен был быть страшный шок...

- Да. Для кого-то больше, для кого-то - меньше. У каждой же человека - свой болевой, эмоциональный, морально-психологический барьеры. Но это надо было делать. Ты знаешь, что ребят надо вернуть домой. Просто для того, чтобы похоронить по христианским законам.

- Многих удалось тогда разыскать среди завалов?

- Не могу сказать даже. Мы общались как-то с "киборгами", которые рассказывали, что когда они собирались штурмовать старый терминал, еще одна группа выехала им на помощь. В тумане ребята заблудились, выехали прямо на террористов - и их расстреляли. Их тела мы тоже собирали, там, возле старого терминала.

Возили нас в ДАП раз десять. Пока мы там внизу все не разгребли. Там два подрыва было. Первый - обошлось без погибших. Потому что тогда наши ребята держали лишь часть этажа и отошли как раз на противоположную сторону, к выходу на взлетку, куда им БК подвозили и откуда раненых забирали.

А второй раз, когда их взорвали на том пятачке, который они держали под конец - тогда очень много погибло. Тогда часть ребят вышли ночью. А часть - остались. Теоретически у них был шанс на спасение. В то утро опустился густой туман, и можно было рискнуть и попробовать преодолеть тех 400-600 м.

Но они не пошли. Не захотели оставлять раненых, которых не могли физически забрать с собой...

- Кроме вас и работников "МЧС" кто еще присутствовал на этих выездах?

- Представители Красного Креста. Саперы их. Журналистов не пускали. А когда они там появлялись - нас просто не вывозили на работы ни в тот день, ни три-четыре дня после. Не работали мы и во время артобстрелов.

Ну и непременно были русский и украинский офицеры с СЦКК (Общего центра по контролю и координации вопросов прекращения огня и стабилизации линии разграничения сторон - Ред.).

- Нашему офицеру позволяли с вами говорить?

- Он постоянно с нами общался. Привозил сигареты, сладости иногда. Именно благодаря нашему офицеру я впервые смог позвонить домой. Он привозил два мобильных, и все ребята (нас выезжало по 15-20 человек) имели возможность хоть парой слов перекинуться с родными. Ни российский офицер, ни те, кто нас сопровождал, не возражали.

- Вы спрашивали у него, когда вас вытащат?

- Он сам говорил: ребята, держитесь, вами занимаются, все будет нормально. И мы верили. Ведь тогда еще проходили обмены. Я уже воевал, когда многих ребят вытащили из плена в 2014-м. В конце февраля 2015-го тоже был большой обмен. Затем до апреля происходили одиночные обмены. А в августе поменяли более 10 человек. Бывало, что волонтерам удавалось вытаскивать ребят. Союз афганцев вытащил тех трех бойцов из 13 батальона, которые с нами сидели.

Во время пребывания в макеевской колонии Александр Олийнык видел Надежду Савченко

- А ваш товарищ, с которым вы в плен попали - какова его судьба?

- Его обменяли в начале марта 2016-го. У него были серьезнее ранения, чем у меня. Сейчас ему дали вторую группу инвалидности.

Тогда мы ждали, что нас вот-вот освободят. И видите - дождались: почти три года просидел. Хуже всего, что там до сих пор остаются наши ребята. Не меньше 5 человек. Был еще и шестой, Рома Савков. Его поменяли в январе. Трое из тех, кто до сих пор в плену - военные: Богдан Пантюшенко с 1-й танковой бригады и два бойца 3 полка спецназначения Сергей Глондар и Саша Кориньков.

И это только те, кого я видел лично.

Продолжение следует...