Россия получит свой Нюрнберг – Кабакаев

Как Украина готовится к предстоящим международным судам над Россией? Какие шансы есть на получение репараций за ущерб, нанесенный нам аннексией Крыма и войной на Донбассе?

Об этом, а также о российских информационно-психологических операциях на нашей территории и роли волонтеров в противодействии РФ – во второй части интервью "Обозревателю" рассказал координатор общественного проекта "СтопТеррор" Семен Кабакаев.

Первую часть интервью читайте здесь .

- Существует мнение, что волонтеры сейчас не так сильно нужны, как это было в 2014 году. Что думаешь?

- Перед страной ежегодно появляются новые вызовы, которые заставляют нас иначе действовать. Не могу сказать, что что-то отпало и не нужно. Просто какие-то вещи сейчас менее актуальны. Меняются приоритеты.

Ты не найдешь ни одного чиновника, который бы когда-то сказал о том, что волонтеры уже не нужны. Как-то президент что-то не так в сторону волонтеров заявил – и уже через час-два объяснил, что его не так поняли.

Читайте: В 18 лет "сбежал" на войну: история бойца, который потерял ногу, но мечтает летать

Если даже президент государства имеет силу исправиться, то это свидетельствует об очень высоком уровне доверия. И это очень хорошо. По результатам последних социологических исследований, волонтерам доверяют более 70% граждан. По сравнению с уровнем доверия к власти – это космос!

Первые лица в государстве никогда ни мне, ни моим товарищам не говорили, что то, что мы делаем – не нужно. Вопрос – на каком уровне ты работаешь, какую работу выполняешь и каким направлением занимаешься.

- А как насчет "СтопТеррора"? Как новые вызовы скорректировали вашу работу?

- Наш проект в разведке два-три года был очень нужен. А сейчас, когда стабилизировались штабы, когда уже наработана база, когда понятны уже все шаги и действия – потребность в такой работе уменьшилась. Но это не значит, что она не нужна вообще.

Коммуникация и взаимодействие между гражданским обществом и государством в целом, или же силовыми структурами в частности, происходит во всех цивилизованных странах. И Украина тоже должна перейти от КГБшных методов запугивания к нормальным отношениям.

Как это сделали мы, взявшись помогать государству в сохранении территориальной целостности. Мы зарегистрировали свою юридическую организацию "Безопасность и взаимодействие в Украине". И к предыдущим направлений работы добавили новые.

Читайте также: Конец России близок – волонтер из США

- Интересно. Какие же?

- В дополнение к созданию базы коллаборационистов, сепаратистов и кадровых российских военных мы взялись за сбор доказательств для международных судов. И в информационной сфере нужно работать, потому что россияне у нас проводят информационно-психологические операции, а мы должны контратаковать. Это очень важно.

- А государство здесь проседает, да?

- Проседает. Как и гражданское общество.

Это стратегические вещи, новые вызовы, против которых Украина должна выстраивать стратегию защиты. Потому что война реальная начиналась с информационной войны.

Где-то за полгода до аннексии Крыма и оккупации Донбасса, до начала боев на востоке Россия осуществила первые агрессивные шаги по зомбированию и взвинчиванию населения. Тогда начался массированный вброс мемов об Украине, что здесь полно "фашистов", "бандеровцев", "укропов", что "хунта захватила власть".

Эти мемы Россия раскручивала на своих федеральных каналах, которые подчиняются власти и помогают ФСБ проводить информационно-психологические операции за пределами РФ.

Эти ИПсО и привели к тому, что мы имеем сейчас. Потому что тогда мы не знали, как им противодействовать.

Перед началом войны она просто перешла в активную фазу.

Гуманитарная агрессия России делится на три направления: уничтожение украинского языка, искривление истории и искажение фактов, и непосредственно проведение информационно-психологических операций. И они предшествуют началу активных боевых действий с привлечением военных.

Поэтому мы должны научиться противодействовать гуманитарной агрессии. И гражданское общество, и государство на уровне всех служб и ветвей власти. Чтобы больше никогда в жизни не допустить повторения того, что произошло. Быть готовыми и знать, как на это реагировать.

Читайте также: Террористы предлагали нам стрелять в побратимов – экс-пленный танкист

- А с международными судами? Есть уже какие-то результаты работы в этом направлении?

- Первые пакеты документов мы вместе с государством уже передали в международные суды. Сейчас мы являемся единственным официальным партнером государства в этом направлении, о чем подписали соответствующие меморандумы. И уже подаем в международные суды.

Их три: Международный суд по правам человека, Международный уголовный суд и Международный суд справедливости ООН.

- Собираете доказательства присутствия российских военных и наемников, финансирование Россией террористических группировок на Донбассе, да?

- Да. Но хочу подчеркнуть: там нет террористических организаций. Там есть регулярные и иррегулярные подразделения РФ, если брать военное направление. Есть комбатанты. И гражданские администрации, подчиненные РФ, с руководителями этих российских администраций на оккупированных территориях – типа Захарченко.

Но нельзя говорить о террористах – там все и вся подчиняется РФ. И это отражено наконец в недавно принятом законе по Донбассу.

Есть случаи, которые Украина хочет классифицировать как террористические акты: обстрел Мариуполя с "Градов", например, сбивание "Boeing" МН17. Но я убежден, что это не теракты, а военные преступления, преступления против человечности, совершенные Россией или иррегулярными подразделениями РФ.

И во всех международных судах, и на трибунале, если он будет создан, полную ответственность за них должна нести именно Россия. Потому что она это спонсировала, она заводила своих военных, своих руководителей, наемников, кураторов и спецназовцев. Поэтому она единственная ответственна за все преступления, которые были совершены.

Сейчас мы подаем во все три международных суда. Доказывать будем как военные преступления, преступления против человечности и агрессию РФ, так и так называемый эффективный контроль.

- Словосочетание, которое на многих людей в настоящее время действует, как красная тряпка...

- Потому что понятие "эффективный контроль" был опошлено многими политиками. Это правда. Потому что люди невежественны и несут то, чего не понимают. А достаточно же просто открыть и почитать статьи ООН – и окажется, что оккупации без эффективного контроля не бывает.

Читайте также: Россия должна исчезнуть и с карты мира, и из сознания – легендарный комбат

Люди, ну это же не мы законы международные писали и терминологию придумывали! И прежде чем возмущаться, может стоило бы разобраться, как работает международное законодательство?

Часто говорят: у нас нет войны. Так это ложь. Война есть. И в новом законе написано, что есть агрессия, есть оккупация. А крики о том, что в законе должно быть написано именно "война" – это не что иное, как популизм. На международном "языке" агрессия = война, а оккупация – это следствие войны.

Поэтому нашим политикам я бы советовал изучить терминологию, бороться с собственной безграмотностью и прекратить сознательно или бессознательно манипулировать людьми, которые в этом не разбираются (да и не должны).

И теперь в международных судах мы должны это доказать. И предоставить доказательства военных преступлений, агрессии и преступлений против человечности. А самое важное –создать комиссию, которая бы сделала консолидированную претензию к РФ от государства Украина.

Потому что международные суды – это одно направление, а репарации, которые будет выплачивать Россия и доказательства ее преступлений - немного другое.

- Есть ли у нас шансы, что мы сможем добиться решений в нашу пользу в международных инстанциях? Что Россия будет выплачивать репарации?

- Международные инстанции что-то выплачивать Россию не заставят. Они констатируют те или иные вещи.

А по репарациям, то если посмотреть на Нюрнбергский процесс, каждое государство после завершения Второй мировой подавало иски к Германии. Мы должны сделать так же с Россией.

И в нашем иске должны быть изложена не только хронология событий, время совершения того или иного преступления, их доказательства, когда началась агрессия и как Россия вела информационную войну. Там должны быть просчитан ущерб, который вследствие этого всего понесла Украины. И указано, что мы хотим в качестве компенсации в денежном или ином эквиваленте.

Читайте также: Война могла бы закончиться через три дня – экс-пленный танкист

Создание такой комиссии прописано в новом законе по Донбассу – и теперь полностью лежит на плечах нашей исполнительной и политической власти.

По доказательной базе, которая будет перенаправлена ​​в эту комиссию, уже наработан нарратив. Потому что Минюст и МИД уже подают иски в международные суды и имеют ту часть доказательной базы, с которой они идут туда.

- Какова ситуация с доказательной базой сейчас?

- Доказательная база создавалась на моих глазах все эти годы. Прокуратурой, МВД, пограничниками, СБУ, ребятами из Вооруженных сил. Броники, каски и сухпайки российского производства, пленные, какие-то документы, российское оружие (автоматы, пулеметы, снайперские винтовки) или подбитые российские танки – это все элементы доказательной базы.

Другая часть – это показания свидетелей, которые были непосредственно на оккупированных территориях, которые теперь могут использоваться в международных судах или уголовных процессах в Украине. Кто-то из свидетелей может выступить, а у кого могут быть и доказательства какие-то.

А наш профиль – сбор информации из открытых источников. Она тоже может и должна использоваться в качестве доказательств.

В мире то, чем мы занимаемся, называют OSINT, Open source intelligence.

- В чем подобная разведка эффективна?

- Мы много сделали для воспроизведения хронологии событий. Собрали кучу информации по созданию "народных республик", их финансированию, начиная с 2014 года. Кто всем руководил, какая техника у них была, какие населенные пункты захватывали, кто какие комментарии давал на видео, кто кому подчинялся, откуда и как шло снабжение, где какое подразделение располагалось и какой количественный состав имело...

Мы очень много знаем о том, что на самом деле происходило на Донбассе с 2014 года и до сих пор. Каждая бригада, каждое подразделение расписаны по хронологии, день за днем, месяц за месяцем. Это титанический труд, который мы делали годами. Теперь мы это все структурируем и дополняем.

Всего у нас десять основных направлений. Начиная от военных регулярных подразделений РФ, данные которых с доказательствами принадлежности к тому или иному подразделению и "откомандирования" в Украину мы находили, в частности, в соцсетях. И до иррегулярных подразделений: "казачков", частных военных компаний, батальонов и бригад, созданных на оккупированных территориях.

Также это вопрос финансирования. Вопрос политических образований, всех этих Захарченко с Плотницким и остальными. Они тоже несут часть ответственности за все, что происходит. И это тоже доказательства того, что Россия все создала.

Отдельно работаем над сбором доказательств о подготовке непосредственно на территории России людей с оккупированных территорий или с РФ. Они проходили обучающие семинары в Москве, Ростове-на-Дону или подготовительных лагерях – и уже потом ехали воевать против Украины в Луганскую и Донецкую область.

- Действительно ли "добровольцев" сначала вербовали через российские военкоматы?

- И да, и нет. В 2014-м вербовки как таковой не было – люди сами шли. Потому что хотели ехать и убивать "укропов".

А вот с 2015-го российские военкоматы стали в некотором роде рекрутинговыми центрами, через которые действительно привлекались те, кто хотел ехать на Донбасс. А кадровых военных отправляли отдельными приказами.

Попасть в "ополчение" можно было также через тренировочные лагеря в Ростовской области. Или через частные военные компании, которые стали своеобразными буферами между оккупированными украинскими территориями, Россией и лагерями, где проходили обучающие семинары. Они также помогали привлекать людей.

Заключительную часть интервью читайте в ближайшее время.