"Хотели успеть до сентября": как Украина была в шаге от освобождения Донбасса

Лето 2014 года на востоке Украины было для бойцов АТО временем первых значительных побед и болезненных поражений. Уверенное наступление, освобождение Славянска, Краматорска и ряда других городов закончилось в августе трагедией Иловайского котла. Тогда украинские военные наглядно убедились, что имеют дело на Донбассе не с сепаратистами, а с регулярной армией России.

Как менялись настроения жителей Донбасса во время АТО, как россияне заменили в "Л/ДНР" местных боевиков, в чем заключался секрет успехов террориста Игоря Гиркина, что помешало украинским военным освободить Луганск - об этом рассказали в эфире программы "Грани войны" на ObozTV участники боевых действий Андрей Кобзарь и Евгений Дикий.

- Участники боевых действий лета 2014 года - добровольцы, люди, которые осознанно шли на фронт. На каких направлениях вы тогда находились?

А.К. В рядах второго резервного батальона Национальной гвардии, который впоследствии назвали в честь погибшего генерала Кульчицкого. Наш батальон действовал как раз в направлении Славянска.

- Вы непосредственно участвовали в освобождении Славянска и Краматорска?

А.К. Да. Обстоятельства сложились таким образом, что нам выпала честь освобождать первые украинские города.

- Евгений, как насчет вас?

Е.Д. Я тогда был в "Айдаре". Провел лето 2014 года географически в одном районе. Это так называемый сектор "А", а точнее - "Луганский фронт".

- От Славянска до Иловайска - именно это нас интересует. Какими были настроения местного населения летом 2014 года?

А.К. По моему опыту, основная позиция была такова: "Когда это кончится и вы нас освободите?" При замечании, что местные тоже могут взять в руки оружие и встать в ряды защитников - замолкали или подчеркивали, что это мы должны их освободить. Люди были под влиянием пропаганды.

Например, все население Славянска было свято уверено: "Этот ваш Майдан американцы устроили для того, чтобы здесь добывать сланцевый газ". Любая бабушка, особенно старше 70 лет, могла подойти к нам и рассказать, что она видела здесь негров, которые "что-то делают".

- Но когда начались обстрелы - что-то изменилось?

А.К. Для того, чтобы что-то изменилось, нужно уметь строить причинно-следственные связи. Это умение у подавляющего большинства населения, к сожалению, было атрофировано. Это июнь 2014 года. Отрезание Славянска, постепенное освобождение Красного Лимана, близлежащих поселков. Освобождение Славянска и Краматорска было финалом всей операции. В процессе этого, помню, шли огромным потоком беженцы оттуда на станцию Лозовая - я там наслушался много всего. Не было понимания, что к чему приводит.

- Евгений, что в отношении Луганска?

Е.Д. Луганскую область не хочу обобщать: мнения были абсолютные разные. Например, у нас в "Айдаре" каждый третий - местный. Вообще, на Луганщине люди очень отличались. Сельская Луганщина по Старобельск включительно - была пусть на суржике, но украиноязычная и украиноориентированная, хотя "в*ты" тоже было полно. А вот на шахтерской Луганщине преобладали противоположные направления - более агрессивные.

В процентах выделил бы так - 15-20% агрессивной "в*ты", 10% активно проукраински настроенных. Остальных иначе, как биомассой, назвать не могу. У них очень искривленные представления о мире, с главной позицией: "Лишь бы не было войны, а мы здесь тихонько пересидим". Такие настроения преобладали, хотя они и нас воспринимали достаточно нормально. Особенно, когда "ЛНР" была представлена не так российскими "регулярами", как местным криминалитетом. Когда мы освобождали их именно от местных "бандюков", то даже эта очень пассивная и не проукраинская масса вздыхала с облегчением - "армия пришла, порядок будет".

- Вы разделили по Старобельск включительно, а в Новоайдаре летом 2014 какие были настроения?

Е.Д. Новоайдар и Трехизбенка - это особое явление, так называемые "казачьи станицы". Причем речь идет не о наших украинских казаках, а о "Всевеликом войске Донском". Хотя это было столетия назад, местные об этом очень хорошо помнят. В Трехизбенке я себя чувствовал как нигде на этой войне. Мы ее взяли довольно легко, там был символический бой, один "трехсотый" с нашей стороны. Они сбежали почти без потерь. Но идешь по поселку и чувствуешь себя, как немец-эсэсовец в советском фильме. От мала до велика все на тебя смотрят, и если бы могли - сожгли бы глазами. Но это нетипично. "Казачьи станицы" - это особое явление, об этом говорили даже люди из соседних сел.

А.К. Была ситуация, когда стихли бои вокруг Бахмутовки. Установилось шаткое затишье... Мы поехали в Новоайдар, и какая-то бабушка начала гнуть нам проклятия в спину. Вмешались местные тетушки возле рынка: "Ребята нас защищать приехали, а ты, черноротая, езжай к себе в Луганск".

- Фактически, за 9 месяцев настроения так изменились?

А.К. Мы общались с людьми постоянно - настроения изменились. Они начали видеть в нас силу, которая пришла с определенной целью. И люди понимали эту цель - прекратить войну.

Празднование годовщины освобождения Славянска

- Теперь немного о противнике. Сначала были бандиты...

Е.Д. Да, мы наблюдали эту эволюцию. Когда в июне мы взяли Счастье - там вся местная "элэнерия" была из местного криминалитета. При них были отдельные российские инструкторы, например, подрывник, который должен был взорвать мост через Северский Донец. Этот кадровый россиянин понял обстановку и удрал, причем оставил машину со всеми документами... Но тогда еще это были инструкторы-советники и кураторы при местном криминалитете. Поэтому боеспособность этих формирований была фактически нулевой.

Ситуация менялась постепенно. Например, в июле картина была совсем другой. Еще не было российских "регуляров", но начало расти количество "отпускников". В какой-то момент количество "кураторов" и "инструкторов" превысило количество местного "мяса". На одного местного приходилось два командированных из России. И при этом появились профессиональные ДРГ. Все экипажи тяжелой техники - САУ и танков - были из России. Извините, но обезьянам тяжелое оружие в руки просто не давали. Уже в начале августа мы воевали практически исключительно с россиянами. Эти россияне были сведены в парамилитарные образования так называемой "армии ЛНР".

Наш командир разведвзвода с позывным "Берет" отвечал за первый осмотр трупов, сбор документов. У него время от времени были такие настроения - "в своих стреляем, хотя и надо, но..." Как-то мы взяли Вергунку и Красный Яр... Мы там "потушили" около 30 "элэнеровцев". И вот - идет "Берет", выполняет свою работу и возвращается с большой пачкой российских паспортов и военных билетов. Он бросает документы на стол и говорит: "Пацаны, это не гражданская война, я сплю спокойно".

- По поводу Краматорска и Славянска - как менялся враг там?

А.К. Во-первых, группа Гиркина, которая была там сначала, уже прошла Крым. Это была заранее сформированная российскими спецслужбами группа.

Когда был захват Славянска, они тайно собрались на территории религиозных учреждений Московского патриархата. После чего состоялся этот захват при полном содействии местных властей, силовых и правоохранительных органов.

Это были профессиональные бойцы. Первый серьезный бой - на Семеновском переезде, когда в Краматорске на аэродроме в полном окружении находился штаб тогдашней АТО. В том бою участвовали наиболее подготовленные профессионально украинские военные. Втянулись в бой, дали достойный отпор, но отмечали все, что против них действовал очень профессиональный противник.

Группировка Гиркина все время обрастала "отпускниками". Туда же рекрутировалась местная "в*та" - любое войско требует непрофессионального "мяса". На момент, когда кольцо сжималось вокруг Славянска, был ряд боев, боевиков выбили с их базы, где еще со времен Майдана формировались "дружины народной самообороны". Эта штаб-квартира была уничтожена, большие потери понесли боевики. Были освобождены Красный Лиман, Ямполь, Закатное. Кольцо сжималось, все больше перерезались дороги к Гиркину. Но на момент завершающей фазы это была очень мощная группировка, которая колебалась, по некоторым оценкам, от 1,5 тыс. до 3 тыс. "штыков".

- А "кадыровцы"?

А.К. Были. Мне известен случай, когда двое из них были в ходе боевых столкновений захвачены, а затем их судьба остается неизвестной.

- Я напомню об этапе войны, когда Порошенко объявил одностороннее перемирие (20-30 июня 2014 года. - Ред.). Была тишина, украинские войска остановились, но боевики и россияне его не соблюдали, был сильный удар. Как происходили на ваших направлениях события?

А.К. В то время я видел, как мало нас было, когда мы приехали в конце мая. Наша группировка с каждым днем все увеличивалась, пришла артиллерия, танки. Мы видели, что что-то сейчас будет. Был конец июня и, как говорится, "понеслась" - были окончательно освобождены Николаевка, Кривая Лука. До полного окружения оставались не дни, а часы. 5 июля (дата освобождения Славянска - ред.) был критический день, и боевики все поняли. Наш напор был достаточно серьезным, армия уже почувствовала первые победы и враги панически побежали, бросили абсолютно все. Когда идет планируемое отступление, не оставляют оружие и документы. Брошено было все тяжелое вооружение, выехали только две БМД. Бросили много вооружения, в частности высокотехнологичного - ПТУРы, польские ПЗРК "Гром".

Е.Д. Мы очень почувствовали это 10-дневное перемирие на себе. По моему мнению, это была одна из роковых ошибок начала кампании. Я бы не говорил об измене, а именно об ошибке. Мало кто тогда до конца понимал, что происходит, включая командование.

У нас это выглядело так - 17 июня состоялся первый действительно тяжелый бой на Металлисте, о котором все слышали в связи с делом Савченко. Основной бой мы тогда с потерями, но выиграли. Мы закрепились на Металлисте, на отжатых у "сепаров" блокпостах, и перед нами лежал Луганск. Там было еще несколько блокпостов, укрепленных мешками с землей - вроде тех, которые мы уже взяли. Но тут нам объявляют перемирие. У нас реально выполняли его.

"Элэнеровцы" были умные - ходили их снайперы и ДРГ, но не нападали, а разведывали. 10 дней была тишина, и мы в бинокли наблюдали, как там работают бетономешалки, идет "стройка века". В результате - если в начале перемирия там были блокпосты из мешков с землей, то в конце там было три линии бетонных дотов, сделанных российскими профессионалами, а за ними - позиции артиллерии и "Градов". И вот, когда время истекает, перемирие не сложилась, нам дают команду - "а теперь берите Луганск". А три линии бетонных дотов просто так не возьмешь. К тому же, им дали возможность перебросить из России тяжелую технику и большое количество боеприпасов. Далее была уже совсем другая война.

- Украинские войска на тот момент подошли очень близко к границе и к большим городам, где концентрировались силы врага. Как этап до Иловайска сказался на настроениях войск?

А.К. Очень сильно на морально-психологическом уровне на войско положительно подействовали освобождение Славянска и Краматорска. Была победа, были трофеи. Мы увидели, что мы можем, мы заставили противника бросить все и бежать. Был подъем - только вперед. За тот период даже на нашем направлении было освобождено очень много - всю Краматорско-Славянскую агломерацию, Дзержинск, Константиновку, Северодонецко-Лисичанскую агломерацию.

Е.Д. Настроение в то лето было очень простым: мы очень хотели успеть до сентября, чтобы еще застать в Крыму бархатный сезон. Мы так тогда наступали, что хотели быстрее все закончить на Донбассе, и после этого брать Перекоп. Настроение было такое до 20 августа, когда зашли регулярные российские войска. Но это уже другая история...

Подробности смотрите в программе "Грани войны" на ObozTV 19 августа в 10.30.