Киевские журналисты в Бандерштате

Львов бандеровский. Существует ли он?

Видео дня

Именно эта тема и прояснение этого вопроса интересовали меня в этой поездке с Толиком Шарием в столицу Бандерштата. Отвечаю сразу, чтобы долго вас не томить ожиданием ответа: НИКАКОГО бандеровского Львова не существует. ВООБЩЕ. А если в этом городе и есть хоть какой-то «украинский национализм», то он явно опереточного типа. Такой весь из себя постановочный. Риторика националистическая, бандеровская, вроде как есть, а бандеровцев и националистов – нет.

Вы спросите: «Как же так? Почему?» и даже заявите что-то утвердительное (хотя и в вопросительной форме) в мой адрес: «Чаленко, ты что, сбрендил? А как же Тягнибок с Фарион и Михальчишиным, а как же запрет на празднование 9 Мая, а как же отношение к Московскому патриархату, русскому языку и прочая-прочая?» Ну, да - все это есть, но я все равно не сбрендил. Нет ничего такого, нет. Теперь буду тратить время на пояснения.

«Львов бандеровский» начался для меня в году этак 1982 или, возможно, даже в 1983, когда моя одноклассница Таня Смирнова, сидевшая со мной за одной партой, вернулась с мамой из поездки во Львов. Они, по-моему, туда к родственникам ездили. «Если ты к ним по-русски обращаешься, то они плохо и пренебрежительно к тебе относятся. Вы представляете, мы их спрашиваем в магазине: «У вас почем носки?». Нам отвечают, что этого товара у них нет. Тогда мы показываем на витрине на эти самые носки. «А это что?». Нам отвечают: «Шкарпетки», - с ужасом рассказывала одноклассникам Таня. Они с мамой восприняли все это как издевательство - над ними издевались, потому что они говорили по-русски. Помню, мы слушали все это с негодованием и ненавистью. Бандеровцы, одним словом. Кто-то рассказал тогда свои истории о львовянах-«бандеровцах» и то, что слышал о них от взрослых. Эти самые «шкарпетки» я запомнил на всю жизнь и сам потом про них рассказывал своим знакомым.

2

Мне 17 лет. В 1986 году, в январе месяце, вместе со своим студенческим курсом я оказался проездом во Львове. На один день. Утром мы прибыли поездом из Закарпатья, а вечером уже должны были выезжать в Питер. С моим другом и однокурсником Ильей Гуровым, выгрузившись на железнодорожном вокзале, мы постановили отправиться поесть. Памятуя, куда мы приехали, решили от греха подальше вспомнить нужные украинские слова. А то вдруг начнут бить. Точнее, вспоминал один я, потому что Илья приехал в Украину из Челябинска и никакого украинского языка не знал. Помню, как я обрадовался, когда мне вспомнилось слово «снидаты». Все, голодными не останемся. Еще помню, что несколько раз потренировался быстро и без запинки произнести по-украински нужную фразу. Ну, чтобы не раскусили, что мы с Ильей москали, а значит – не грохнули.

Выходим из вокзала. Обращаемся к первому попавшемуся мужику.

-Пробачте, будь ласка. А де тут можна поснидаты? - тихо так спрашиваю я.

Или я вопрос нечетко произнес, или еще что-то, но на лице мужика отображается мука – он не может понять, о чем я у него спрашиваю, и пытается расшифровать то, с чем к нему обратились.

-Шо?

-Ну, де тут можна поисты? - уже несколько громче произношу я украинские слова.

Он снова смотрит на нас, как баран на новые ворота.

-Ну, где тут поесть можно? Столовая где-нибудь неподалеку есть? - уже довольно энергично начинаю я.

- Ааааа. Па-анятно. Садитесь на (то ли трамвай, то ли троллейбус, не помню) и едьте в центр города, там на такой-то остановке выйдете, и справа увидите столовую.

Нам в недоумении только осталось пожать плечами. Странно как-то. Первый попавшийся говорит по-русски, а где ж бандеровцы?

Еще несколько раз я побывал во Львове в 90-х. Говорил спокойно по-русски, ничего не боясь. Так что никаких предубеждений у меня в отношении Львова не было, когда я туда и поехал в начале этой недели, и никаких диких стереотипов про схроны на каждом углу и повешенных москалях у меня не было. Просто во Львове я не был лет десять. Львовские нулевые с их восхищением Ющенко, оранжевой революцией и национальным подъемом прошли мимо меня. Я приехал в этот город, когда все надежды нулевых канули в лету.

Первое, что бросается в глаза в столице Бандерштата это доброжелательность и спокойствие львовян. На улицах вы нигде не услышите громкой речи, криков, перебранки, ругани, проявлений раздражения, какого-то неуважительного к тебе отношения. «Вы знаете, у западных украинцев в душе, может, и темно, но проявления хамства вы от них никогда не дождетесь», - сказала мне одна русская женщина, еще с советских времен живущая с мужем тут.

Во Львове все как-то неэмоционально, буднично и спокойно. Даже молодежь какая-то нешумная. Веселая, улыбчивая, разговорчивая, но не шумная. Вы нигде – ни в кафе, ни на улицах – не увидите «вызывающего» или «антисоциального» поведения молодых людей. Львовянин, будь то молодой, будь то пожилой, ведет себя, что называется – собранно. К львовянину нельзя применить наши определения «раскованный», «безалаберный», «расхристанный».

Еще бросается в глаза, что люди тут не заносчивые. Здесь царит простота нравов и вообще - простота. По дороге от площади Рынок - на улице Руськой - нам встретился Василий Куйбида, экс-мэр Львова и экс-министр регионального развития и строительства Украины во втором правительстве Юлии Тимошенко. Вот так спокойно, без всякого пафоса, я бы даже сказал, незаметно шел по городу, в котором все его знают, человек, еще год назад бывший министром: простецкий плащ, какой-то пакет в руках и вообще весь такой неприметный, скорее гуманитарий, чем тот, кто когда-то был крупным чиновником. Толик обратил мое внимание после окончания нашего разговора на «помятые» и сильно разношенные туфли экс-мэра.

Я с удивлением поинтересовался у Куйбиды, не боится он вот так просто ходить по Львову. Может, кто-то начнет на него кричать или там скандалить.

-Вы знаете, только что на одной из улиц мне даже аплодировали.

- Я так пониманию, что к нынешнему мэру, Андрею Садовому, и его деятельности вы относитесь не очень хорошо?

-Вы знаете, как говорится, о действующем мэре или хорошо…

-.. или никак.

-Вот-вот.

Смеемся.

Куйбида открыт и доброжелателен. Он рассказывает о том, что преподает конституционное право в одном из ВУЗов Львова. Как ездил с лекцией в Херсон. Сообщил, что выпустил четыре книги, а также ответил на вопрос, что положительного принесла советская власть в его город – промышленное производство.

Когда мы обращались с Шарием к гражданам города, то, услышав русскую речь, большинство из них переходило на русский язык. Никто ни разу не поинтересовался, а почему собственно мы обращаемся к ним на русском. Русская речь вообще во Львове не обращает на себя никакого внимания. Русская музыка играет в кафе и на местном радио. Люди спокойно, неторопливо поясняли нам, куда надо пройти, чтобы найти нужное место и вообще спокойно отвечали на наши вопросы.

В львовянах, как это не удивительно, совершенно нет идеологического фанатизма и желания с пеной у рта спорить на идеологические темы, да и вообще говорить на темы политики.

Даже узнав, что мы журналисты и приехали из Киева писать об их городе, никто не бросался изливать нам душу. Никто ни о чем не спорил. Например, на второй день мы с Шарием остановили у памятника Бандере двух студентов, по виду им не дашь больше 20 лет, и спросили об их отношении к личности лидера украинских националистов.

Первый на русском языке сразу нам заявил, что для него Бандера противоречивая личность, и он не готов ее полностью принять. Я поинтересовался, какова этому причина.

-Я просто с 3 до 13 лет жил с родителями в Москве, там ходил в школу, там я начал формироваться. Это и повлияло на мое отношение ко всем этим проблемам, хотя я себя считаю украинцем.

В то же время его товарищ на украинском языке сообщил нам, что считает Степана Бандеру героем, и что кто-то из его дальних родственников был бандеровцем, но он не может вспомнить кто. Самое интересное не в их ответах, а в том, что они при разнице своих позиций не вступили друг с другом в спор. Даже второй, услышав от первого, что тот Бандеру не почитает, не стал вступать с ним в полемику и что-то там объяснять. Вообще о Бандере они говорили как-то без энтузиазма. Этот вопрос их взволновал не более вопроса «Как пройти в библиотеку?». Поговорив с нами, рябята неторопливо пошлии дальше, беседуя.

Служащая на рецепшине в нашей гостинице указала на городской карте место, где находится памятник Бандере, не проявив ни малейшей заинтересованности в том, о чем мы спрашиваем – ни удивления или там гордости, что приезжие интересуются их национальным героем. Бандера во Львове обыденность. Повседневность.

Повседневностью во Львове стал и Виктор Янукович. В день нашего приезда нанес сюда визит и он. Во Львове, кроме «Свободы», его приезд не вызвал абсолютно никакого энтузиазма. Самое интересное – никакого негатива, никаких проклятий в его адрес мы не услышали ни разу, хотя и задавали вопросы на его счет.

Националисты и прочие «бандеровцы» должны быть людьми горячими, пассионарными, энергичными, эмоциональными, львовяне же таковыми нам не показались. Они чересчур интеллигентны. Люди неэмоциональные не могут кого-то сильно ненавидеть, например москалей. Для ненависти нужен энергетический заряд. В львовянах его точно нет.

Еще что интересно - мы только один раз за два дня увидели пьяного мужика. Шарий даже пошутил, что это - москаль. Подонок высшей меры, однозначно.

Во Львове вас не отпускало впечатление, что все националисты - на самом деле, ряженные, невсамделишные. После нашего тесного общения с Юрием Михальчишиным, свободовцем, который совсем недавно заявил, что бандеровская армия, перейдя Днепр, займет Донецк, я еще раз убедился в том, что это - обычный интеллигентный и даже стеснительный мальчик, который верит в то, что он бандеровец. Ему просто некому во Львове (опять же в силу незлобивости и равнодушия львовян) надавать по попе, чтобы разубедить его в том, что он бандеровец. Бандеровец – это другой психотип, который так скромно себя не ведет, как вел Юра. «Бандеровец», «донецкий бандит», «фашист», «конкистадор», «казак» веду себя иначе. Такие ведут себя, как хозяева положения.

Михальчишин к нам в гостиницу пришел скромно и без всякого пафоса. Вместо того, чтобы развалиться в каком-нибудь кресле в холле, скромненько ждал меня на ступеньках гостиницы на улице. Во время разговора, а это было около 11 часов вечера, на его мобильный позвонила мама и поинтересовалась, когда сынок придет домой кушать. И это молодой человек 28 лет. В его возрасте уже с женщинами жить надо, а не с мамой. К тому же Михальчишин произвел на нас впечатление врунишки – сообщил, что живет на одну зарплату преподавателя – в 2000 гривен в месяц, передвигается по Львову в городском транспорте. С готовностью вывернул карманы, в которых оказалось 550 гривен. «Человек длинной воли» так безбожно врать не будет.

Еще раз - Тягнибок, Фарион и Михальчишин обычные интеллигентишки. У них один талант – они умеют вести себя как националисты: делают громкие антимоскальские заявления, иногда устраивают марши и часто говорят о Бандере. А наши дурачки, которые готовы и в привидения верить, - благодатная для таких товарищей почва, так как они с готовностью видят в Михальчишине «угрозу фашизма». Право, смешно.

Львов. Разрушение стереотипов

Отправляясь во Львов, я заранее представлял, что там увижу и услышу. Вообще, устоявшиеся стереотипы относительно этой «цитадели бандеровщины» у многих коренных киевлян сильны чрезвычайно. Я готов был увидеть вечерние факельные шествия, бритоголовых идиотов в растоптанных берцах, выбрасывающих руки в нацистских приветствиях. Не удивили бы меня косые взгляды в ответ на русский язык, и не расстроили бы оскорбления из-за вопроса, заданного по-русски в магазине или в той же «Краївці».

Однако Львов начал рушить стереотипы с ходу, сразу. С равномерными щелчками, подобно выстроенным в ряд костяшкам домино сыпались все представления о городе, где Степана Бандеру почитают героем. На подъезде мы спросили у прохожих местонахождение улицы, на которой располагалась наша гостиница. У шестерых спросили, и пятеро ответили на чистом русском языке, а один – на чисто украинском. Никакого суржика. Никаких проблем в стиле «с москалями не разговариваю».

Дружелюбные прохожие долго и обстоятельно объясняли – как проехать в то или иное место, а через полтора дня, когда мы уезжали, студент, не удовлетворенный своими собственными пояснениями, сел к нам в машину и по дороге объяснял – как надо ехать, и где поворачивать. Вообще, с чем во Львове проблемы – так это с дорожным движением. Улицы узкие, указателей мало, можно безрезультатно петлять на одном месте часами. Уникальна также и система парковки – прямо посреди дороги.

Но вернемся к тому, что приятно удивило. Во Львове очень чисто. По крайней мере, пластиковые стаканчики и бумажки на брусчатке были замечены мною лишь в особо посещаемых туристами местах. Улицы чистые, массивные урны с надписью «Львів»стоят через каждые сто метров, но даже там, где урн нет, бумажки и окурки на брусчатке отсутствуют. Сравните с тем же центром Киева.

Еще одно открытие – местная молодежь, студенты. К примеру, сидим мы с Чаленко в Макдональдс, а рядом поглощают чизбургеры несколько компаний ребят. Бьюсь об заклад – в столице за пять минут можно было бы услышать из уст молодых людей минимум 10 матерных слов. Минимум! Мы просидели с полчаса, студенты (они обсуждали и учебу в том числе) разговаривали достаточно громко, однако без использования ненормативной лексики. Причем, можно было бы сие списать на случайность (на случайность можно списать вообще все на свете), однако встречали других молодых людей во многих развлекательных заведениях, и нигде не слышали мата. Вероятно, он не нужен местным «для связки слов». Слова и так связываются.

Далее. Как, по-вашему, кафе, в котором можно читать и, соответственно, приобретать книги, пользовалось бы большим успехом у молодежи в «европейской столице»? У очень ограниченного числа тех же студентов или у чрезвычайно малого процента эстетствующих, но нищих интеллектуалов – возможно. Но с учетом арендной платы в Киеве продержится на плаву такое заведение недолго. Мы посетили львовский «Кабинет». За столами сидели компании зеленых юнцов, пили пиво, и обсуждали при этом… литературу! Говорили о тендерных закупках, о политических манипуляциях сознанием, о новинках в мире искусства, читали книги, взятые с полок.

Поразительна речь молодежи, интервьюированной нами прямо на улицах. Рассудительно, четко, грамотно. Уровень изложения мыслей потрясающий – та или иная точка зрения отстаивается спокойно, и уверенно.

При общении люди без проблем переходят на русский язык, многие и по-польски могут беседовать. А как же ненависть к москалям и жидам? С последними вообще интересно – как утверждали некоторые опрошенные нами граждане, слово «жид» во Львове никогда не воспринималось евреями как оскорбительное. Так это или нет - неизвестно, однако на улице Староеврейской мы побеседовали с женщиной, которая рассказала нам некоторые интересные нюансы жизни города.

- Скажите, вот улица называется «Староеврейская», почему не «Старожидовская»?

- Люди, проживающие в центральной части Украины, считают, что надо говорить не «жид», а «еврей». Но во Львове никто никогда не обижался на это слово.

- А евреи во Львове остались?

- Пчему нет? У нас тут все есть – и русские, и украинцы, и евреи, и литовцы, и армяне… Никто никого не гоняет, ко всем отношение нормальное. У меня, к примеру, невестка русская. Я ей говорила по поводу мовы – учи детей, они украинцы, пусть знают и русский, и родной. Она отвечала – «у нас есть свой язык». Это у коровы язык, а у нас мова. Я прекрасно говорю и по-русски, и по-украински, и по-польски. Наш город многонациональный, и живем мы дружно.

Очень интересно пообщались мы с продавцами книг на улице:

- Понимаете, Львов никогда не имел независимости. Здесь были то австрийцы, то поляки, то немцы, то москали… Народ, живущий тут, в свое время не ополячился только лишь благодаря греко-католической церкви. До войны тут было 360 тысяч жителей, из них тысяч 60 украинцев, а остальные – поляки и жиды.

- Вы благодарны советской власти, которая выгнала отсюда поляков?

- Почему выгнала? Они сами ушли.

- Слушайте, а вот эти все красивые соборы ведь поляки строили, вы им должны быть признательны.

- Они построили, но ведь и мы сохранили. Не то, что у вас в Киеве – все уничтожают.

- Сегодня у вас был Янукович, какое к нему отношение?

- Знаете, я от него ожидал большего. Коррупция уже замахала.

- Расстроены были львовяне, когда на выборах выиграл Виктор Федорович?

- Нет, абсолютно.

- А к бывшему президенту какое отношение во Львове?

- Нулевое. Он ничего не сделал из того, что обещал, может, и хотел сделать, но…

- А по поводу Тимошенко что думаете?

- Лично у меня – негативные ассоциации. Набрала в партию кого попало, левых людей, которые в итоге плюнули на нее и ушли.

- О «Свободе» что думаете?

- Мы присматриваемся к ним. Но в любом случае надо что-то менять, обязательно.

- Можно сказать, что к нынешнему главе государства у вас отношение лояльное?

- Да. Нам все равно – кто у власти, главное, чтобы это был украинец. Не по национальности даже, а по духу. Янукович – наш президент, и это свершившийся факт. Некоторые его шаги нам не нравятся, но там, наверное, окружение советы дает…

В общем, все лояльно, и, как говаривал бывший президент с нулевым рейтингом – «толерантно». Создалось полное впечатление, что крайне правые националисты днем где-то прячутся, и появляются лишь под покровом темноты. К слову, именно ближе к ночи мы встретились с Юрием Михальчишиным, тем самым человеком, который обещал приход «бандеровской армии». Интервью с радикальным представителем «Свободы» – в следующей статье…