Видео дня
Судья-снайпер Александр Мамалуй: каждый предатель должен знать, что здесь ему снисхождения не будет
Война на Донбассе раскрыла перед нами множество ярких биографий и необычных судеб, однако даже среди всего этого многообразия история Александра Мамалуя занимает особое место.
В марте 2014 года успешный харьковский судья решает бросить все и одним из первых отправляется воевать на фронт. Да не кем-нибудь, а снайпером 93-й отдельной механизированной бригады, чьи подразделения не один месяц удерживали Донецкий аэропорт, брали штурмом Пески, воевали в Авдеевке и множестве других "горячих" точек Украины.
В июле 2016 года судья-снайпер наконец-то вернулся к мирной жизни, отслужив две мобилизационные волны в зоне АТО, однако и здесь не сидит на месте. Мамалуй пишет книги о войне, взрывает сеть жесткими ответами на запросы своих бывших коллег из аннексированного Севастополя и регулярно ездит в Киев для повышения квалификации на офицерских курсах.
О том, трудно ли ему было уходить на фронт, боли от гибели побратимов, неоднозначном отношении к переговорам в Минске и многом другом – Мамалуй рассказал "Обозревателю" в одном из столичных кафе, где он обедал вместе со своим сослуживцем-снайпером Константином Ходаком, вернувшемся недавно из АТО.
- Давайте начнем разговор с того, что вспомним март 2014 года. Россия стремится разорвать Украину на мелкие клочья, правительство в растерянности, армия не готова. В то же время вы успешный харьковский судья моментально принимаете решение уйти на фронт. Трудно было бросить все и решится на такой шаг?
- Скажу честно, было совсем не трудно. Видимо сработало определенное воспитание, заложенное родителями, семьей, школой. Я не смог бы, наверное, жить дальше и считать себя тем, кем считал всегда, если бы я не пошел на фронт. Есть программа: объявляется мобилизация, ты годен к строевой службе, а значит, твое место в военкомате и я сразу же туда поскакал. По-другому я не мыслил.
- А как отреагировала семья и коллеги?
- Я знаю, что многие семьи разрушились из-за того, что люди пошли служить. Но мне в этом вопросе очень повезло. Моя семья никогда не сказала мне ни одного кривого слова по этому поводу. Все отнеслись с пониманием, все поддерживали. Очевидно, что та же самая программа была заложена и в них.
Сначала меня призвали на сборы, а потом уже последовала мобилизация. Я просто пришел к председателю суда и показал бумагу. Больше вопросов не было.
Читайте: ТАМ мириться не собираются. Воевать придется долго
- Вы провели на войне около 2 лет. Насколько сильно вас изменило это время?
- Война меняет всех. Нет никого, кого бы она оставила тем, кем он был до своей войны. Но судить об изменениях в человеке конечно лучше со стороны. Что замечаю я? После возвращения ко многому начал относиться проще. Как мне кажется, я немало о себе узнал, и многое из этого мне понравилось. Вот это, наверное, самое важное.
- Вы не раз жестко высказывались в адрес тыла из-за бездумного отношения людей к войне, когда вы еще находились в зоне конфликта. Сейчас вы вернулись к мирной жизни. Трудно ли было адаптироваться или возможно этот процесс все еще не закончен?
- Адаптироваться в любом случае трудно. Особенно, когда война там в самом разгаре, а ты вдруг почему-то вернулся. К примеру, по демобилизации или списан по ранению. Конечно, тяжелее всего тем, кто не может туда вернуться. Мне было проще, потому что я вернулся по демобилизации, а война продолжалась. Я понимал, что у меня есть выбор: остаться или поехать туда снова и продолжать участвовать.
- Вы служили снайпером. Это особенная и специфическая армейская специализация. До того, как отправиться служить – имели ли вы какие-то навыки или все приобретено там?
- С технической точки зрения, я был готов. До войны я увлекался стрельбой. У меня было 5 своих винтовок. Что же касается вопроса морального…(задумчиво – Авт.), то я особо этим никогда не заморачивался. Я выполнял законные приказы своего военного начальства и был уверен, что все делаю правильно.
К тому же нужно сказать, что рота снайперов в силу своей специфики и большого количества людей в ней выполняла очень разные задачи. В том числе и не совсем профильные, а например, разведочные, иногда отвечали за сопровождение, да много чего было.
- Каким был самый запоминающийся день Александра Мамалуя во время службы на фронте?
- Понимаете, раньше у меня не было такого опыта, какой я получил под Донецком и потом во время службы в пограничниках. Поэтому, наверное, каждый прожитый мной день был ярким. Не было такого, чтоб я не помнил какого-то дня.
К тому же война 2014-2015 годов была совсем иной, чем та, что выпала нашим товарищам, которые пошли в шестой волне мобилизации. Мы не стояли на блоках и опорных пунктах. Особенно в первые месяцы. Шла наступательная операция, часто случались боевые столкновения. Поэтому каждый миг там запоминался.
Читайте: Что является Победой в этой войне?
- Вы вернулись с Донбасса в июле 2016 года и наверно уже немного привыкли к мирной жизни. Но не возникает иногда желания сказать: "А ну его все к черту. Возвращаюсь на фронт"?
- Мы – всегда готовы. И я, и мой друг Костя Ходак (кивая головой на сидящего напротив сослуживца – Авт.), оба отслужили две волны подряд. Я первую и пятую, Костя вторую и шестую. Мы служили в одном взводе, потом на одной мобильной погранзаставе. Он тоже снайпер. И каждый из нас готов вернуться, чтобы выполнять задачу.
Просто сейчас нет мобилизации. Нас призывают – мы идем. Пока же, мы для того, чтобы по-прежнему идти этой дорогой доблести находимся на офицерских курсах, стараясь повысить свой командирский уровень. Если в нас Родина будет нуждаться, то мы, безусловно, будем дальше делать то, что необходимо для победы.
Снайперы 93-й отдельной механизированной бригады Константин Ходак (слева) и Александр Мамалуй
- Понимаю, что специфика вашей армейской профессии не предполагает близких боеконтактов с противником. Но возможно бывали случаи, когда вы бы сталкивались с врагами накоротке? Разговаривали с ними?
Так, чтобы "глаза в глаза", то только с пленными. 4 сентября 2014 года наши мотострелки в Донецком аэропорту захватили машину, в которой находился командир батареи сепаратистов и часть орудийного расчета. Всего 6 человек. В тот день перед нами была поставлена задача прорваться с боем в аэропорт. Мой друг Костя как раз вел первый УАЗИК, а я ехал стрелком во втором. Задачу мы выполнили и забрав с собой пленных вывезли их из аэропорта для того, чтобы передать спецуре в Краматорске.
Мы с Костей ехали в одной машине и вместе с нами было 4 пленных, с которыми мы вели беседу. Спрашивали откуда они, за что воюют, против кого и ради чего. Картина, которая открылась мне была следующей. Один из них был идейным мальчиком 23 лет, который искренне считал нас фашистами. Остальные трое также были украинцами, однако более невнятными. А вот командир батареи, как они рассказали, был россиянином. Но, по их словам, не действующим военным, а отставником.
До этого тоже был случай. 21-го июля при первом не слишком удачном штурме Песок наши взяли в плен двух саперов. Тоже оказались местными. Один из Донецка, а второй с Димитрова. Понимаете, это не значит, что русских там мало. Просто лично нам они в плен не попадались.
- Однако местных жителей, которые воюют против Украины, все равно много. А теперь давайте представим, что завтра война закончилась. Как поступать с местными, воевавшими против нас на этих территориях?
- Их судьба зависит от того, как именно закончится эта война. Если мы эту территорию берем, то варианты зачистки могут быть разные. Вплоть до самых жестких.
Если же мы миримся, хотя я с профессиональной точки зрения, не представляю, как мы будем юридически признавать эти псевдогосударственные образования, то очевидно никак. Если все закончится замирением, то тогда ни мы к ним не ездим, ни они к нам.
Знаете, я совершенно не против, если все наши противники выйдут завтра колонной по 4 человека на любой блокпост, сложат в одну сторону оружие, в другую боеприпасы, и пойдут на фильтрационный пункт. Но они так не сделают.
- Многие военные эксперты, с которыми я общаюсь, очень негативно отзываются о переговорах в Минске, называя их бесполезными, а то и вредительскими. Каково ваше мнение на этот счет?
- Оно двояко. С юридической точки зрения давать им оценку довольно сложно, потому что полного текста я не читал. И все пункты, указанные в договоренностях, мне, к сожалению, неизвестны.
Но как военный я могу сказать, что очень хочу, чтобы мне и моим товарищам дали возможность победить. Но в то же время я верю, что и наше командование хочет победы. И если пока нельзя поступить так, как мы этого хотим – будем выполнять приказы. Потому что у нас в присяге так написано.
- Сейчас на Донбассе пытаются реализовать заключенную в Минске договоренность о разведении сторон. Пока в нескольких пилотных зонах. Вы, как человек, воеваший там, верите в реализацию этой идеи?
- Чисто технически мне здесь многое непонятно. Я не представляю, как будет производиться разведение сторон в тех местах, где стороны соприкоснулись очень близко. Например, Станица Луганская, поселок Пески, промзона в районе Авдеевки.
То есть Пески останутся нейтральной зоной и нам придется отойти со своих позиций? А сепарам покинуть свои? Это как-то трудно представить. Ведь если наш противник оттянется, то окажется практически в Донецке, а мы, получается, оставляем все опорники возведенные и захваченные с лета 2014 года нашими танкистами и мотопехотой. Что все оставить? А ведь все это взято очень большой кровью.
Мы все понимаем, что риторика с той стороны не меняется. Вероятность того, что они займут наши позиции - высока. Чего не хотелось бы (подключается к разговору Константин Ходак – Авт.)
- Давайте отвлечемся от войны и поговорим на немного более мирную тему. Ваш жесткий ответ бывшему судье из аннексированного Севастополя произвел фурор в сети. Что вы чувствовали в тот момент, когда получили этот злосчастный запрос? И могли себе представить, что ответ на письмо вызовет такой резонанс?
- Все было так. Прошла неделя, как я дембельнулся и тут приходит это письмо из Севастополя. Сначала не поверил своим глазам, но потом конечно обозлился крепко и написал, что думаю.
Все эти псевдообразования в Крыму не являются судами и не подпадают ни под какие международные конвенции. Потому что полуостров - это наша территория и никаких арбитражных судов там быть не может.
Естественно, что те из наших бывших судей, которые дали присягу государству-агрессору, нарушив тем самым нашу – никакого снисхождения во мне найти не могут. Каждый предатель должен знать, что здесь ему никакого снисхождения не будет. Слишком много хороших людей мы потеряли, и все они погибли за Родину согласно своей присяге. А люди, нарушившие присягу, у нас в сердце никогда не найдут снисхождения.
- Что значит для вас аннексия Крыма?
- Для меня Крым это моя земля, часть моей Родины, которая оккупирована врагом. И до тех пор, пока это так - я спокоен не буду. Я хотел бы надеяться, что в будущем мы сможем вернуть нашу землю любыми путями. Очень бы хотелось дожить до этого и поучаствовать. Если возвращать полуостров будут военным путем, то мы с Костей однозначно в деле (улыбаясь – Авт.)
Читайте: Какой же нужно быть внутри себя тварью, чтобы поехать в Крым
- Хочу задать личный вопрос, на который вы, возможно, отвечать не захотите. Сколько друзей и сослуживцев вы уже потеряли на этой войне?
- У нашего друга Рустама, который учится с нами на офицерских курсах и служил в одном взводе - у брата оторвало руку. У меня в семье никто не погиб, но в моей роте из харьковчан в живых остался я один.
- (о своих потерях на войне рассказал и Константин Ходак - Авт.) У меня же там погиб троюродный брат. Я, правда, с ним познакомился только в бригаде в пункте постоянной дислокации. Позже я ушел под Донецк, а он под Иловайск, где позже и погиб. Ему было всего 27 лет, и он так и не успел жениться. В общем, все очень печально.
- 14 октября в Украине отмечают праздник Покровы Пресвятой Богородицы, которая считается защитницей всех солдат. Что бы вы пожелали украинским защитникам в этот день?
- Хочу пожелать тем, кто сейчас на линии фронта:"Братанки, держитесь! И не ссыте". А вот тем, кто на войне еще не был, я могу сказать следующее. Пока что вы сами себя не знаете. Можно очень долго жить этой псевдомирной жизнью за спинами других людей, которые за вас воюют и иногда, к сожалению, умирают, но так и не узнать себя на самом деле. Хотя бы ради этого вам надо выполнить свою конституционную обязанность – защитить Родину с оружием в руках. А напоследок хочу сказать, что победа в этой войне – обязательно будет!
Как сообщал "Обозреватель", украинцы в середине октября получат дополнительный выходной в честь праздника Покрова Пресвятой Богородицы и Дня украинского казачества, который отмечается 14 октября.