Мама комбата Кузьминых: мы передавали деньги, чтобы Олежку меньше били

Для большинства украинцев комбат 81-й десантной бригады 37-летний подполковник Олег Кузьминых превратился в символ стойкости и несгибаемости. Достойное поведение попавшего в плен защитника Донецкого аэропорта во время "парада" в захваченном террористами Донецке превратило Кузьминых в нового героя украинской нации.

Видео дня

И лишь для мамы несгибаемый киборг остается просто сыном. Когда Надежда Григорьевна рассказывает о своем "Олежике" - она до сих пор плачет. Правда, теперь уже от счастья, ведь тот ужас, который пришлось пережить этой семье, уже позади. Мама комбата рассказала "Обозревателю" о долгих 124 днях неизвестности и боли, о поисках сына и переговорах с главарем "ДНР" Александром Захарченко, о поддержке людей и безразличии власти, а также о том, как изменили ее сына плен и пытки.

Надежда Григорьевна, скажите, вы уже свыклись с мыслью, что сын вернулся, что он дома и весь пережитый ужас уже позади?

Конечно! Это самая большая наша радость! Вы не представляете, какая это боль была… Я всегда переживала за своих мальчиков, но я и представить не могла, насколько сильно, оказывается, их люблю! Знаете, как бывает, когда кажется, что у тебя сердце разрывается? Вот так я жила все это время. Особенно больно было после того, как увидела то страшное видео с моим Олежкой... Не знаю, как я это все пережила. Но сейчас мы счастливы. Он жив, здоров и все нормально.

Вы сразу поверили, что все закончилось, что он действительно уже вернулся?

Я уже даже когда увидела его по телевизору, когда показывали, что он уже в Киеве – все равно сомневалась… Говорила: пока я его своими руками не потрогаю - не успокоюсь. Пока не услышу его запах – родной, любимый, пока не поцелую… До конца не верилось, что этот ужас закончился.

Читайте: Мы своих не бросаем! Порошенко наградил освобожденного из плена "киборга" Кузьминых орденом "За мужество": трогательные фото

Когда и как вы узнали, что ваш сын попал в плен?

Вот когда по телевидению показали это видео из Донецка.

Это был ужасный шок. Мне перезвонили из милиции, подружка сказала, что мой сын попал в плен. Муж побежал в воинскую часть. Ему сказали перезвонить им через часа 2-3. Он опять туда пошел – тогда военные подтвердили, что Олежка в плену. А вечером показали видео… Я вам передать не могу, что со мной творилось!

Я, наверное, и не смогу понять, что именно вам пришлось пережить… Честно признаюсь: лично я так и не смогла посмотреть то видео.

А я смотрела. Много раз. По кусочечку. Мне невестка записала. Понимаете, я никак не могла поверить в то, что произошло. Я не могла понять, как этот Гиви – такое немощное, мелкое – мог так ударить Олега, что Олег пошатнулся… Мы уже потом, пересматривая снова и снова это видео, рассмотрели, что он нашего сына бил пистолетом. Железом бил. Вот так я и смотрела – по секундочкам. Включу кадрик, потом еще кадрик… Все пересмотрела. И все это время только просила: сынулечка, ты только не взорвись. Не взорвись и не плюнь ему в рожу. Потому что этот Гиви тогда тебя точно застрелит…

Вы ждали, что ваш сын так сделает? Плюнет Гиви в лицо?

Он – мог. Да если бы у него руки не были связаны!.. Знаете, множество людей в интернете писали – что он, мол, не мог сделать то, сделать это?.. А что он мог сделать со связанными руками?! Ну, скажите мне?

Ко мне приезжали его хлопцы – те, с которыми он в том строю шел. Саша Сват и его товарищ. Они приехали, как только их из плена вызволили. Рассказывали о том дне единственном, когда они с Олежкой были. Потом Олежку перевели в другое помещение. И вот они рассказывали, как их били. Как над ними издевались. Такие ужасы рассказывали, что волосы дыбом поднимались…

Знаете, пока Олежка был в плену, к нам очень много ребят приезжало. Со всех уголков Украины мальчики приезжали, поддерживали. Приезжали, чтобы сказать спасибо за Олежку. Говорили, если бы не он – они все могли там погибнуть. Саша Сват рассказывал, как Олежка вызывал огонь на себя, чтобы в плен не попасть… А когда бомбить начали? Если посмотреть то видео, когда они уже подъезжают, выбрасывают их машины – и тогда начали бомбить по тому месту, где они были. Просто артиллерия задержалась. Если бы не это – их бы и мертвых не понаходили…

Вы понимаете, какие это ребята?! Нас, старшее поколение, воспитывали на фильмах о войне, где герои вызывали огонь на себя. А тут – совсем ведь молоденькие мальчишки!... Я бы, наверное, так не смогла.

А этот мальчик, Броневицкий – пулеметчик, которого расстреляли – ребенок же еще… Знаете, я смотрела на этого Гиви – и думала: вот ты над пленными издеваешься. Это дело такое. Это хоть как-то объяснить можно. Но вот так издеваться над уже мертвыми ребятами, над их телами – вот он, фашизм. Теперь мы понимаем, откуда он идет на самом деле.

А сын вам не рассказывал об этом убитом мальчике? О Броневицком?

Олежка? Он говорил о другом – был у них Зубко Иван Иваныч. Это мужчина постарше. Олежка говорил, у него позывной был "Краб". Его тоже убили. Мама его приезжала к нам в гости. Мы друг дружку очень поддерживаем. Такая хорошая женщина…

Олежка рассказывал, что ехал выручать пленных и сказал: со мной едут только добровольцы. Там один мальчик вызвался, а Иван Иваныч говорит: зачем его брать? Совсем молодой пацаненок. Поеду я вместо него. И погиб… Вот такие ребята у нас!

Знаете, мне часто задают вопрос: что для меня значит аэропорт. Почему-то все ждут, что я буду говорить о том, как боялась за сына, пока он там был. О том, сколько я пережила… Конечно, это все тоже есть. Но знаете, чем для меня является аэропорт прежде всего? Это – гордость. Крым стал позором для нашей армии, для нашего правительства. А аэропорт – это гордость. Гордость за то, что смогли наши ребята. Они же на войну шли голые-босые. Мы же все покупали сами, с миру по нитке собирали. И они выстояли. Выстояли там, где ничего живого не осталось!

Сколько мальчиков наших там погибло!.. Но они стояли 242 дня. Это наша история. Это гордость наша. Да, много там полегло – но они показали, что мы можем выстоять. После позора в Крыму, откуда бежали все…

Мне кажется, самое главное сейчас – помнить о матерях, чьи дети там погибли. Вот как им, бедным, дальше жить?

Читайте: Террористы требовали в обмен на комбата Кузьминых 16 своих

Помню, когда мой муж уезжал в Афганистан, я думала: боже, как я буду жить с двумя детьми? Что, если он там погибнет? Это сейчас я понимаю, что я тогда эгоисткой была. О себе думала – как я жить дальше буду. А когда мне перезвонили и сказали, что мой сын уже полтора месяца как расстрелян – я о себе не думала. Мне жить уже было незачем…

Вам звонили и такое говорили?!

Да. Волонтер один. Не хочу фамилию говорить. Сказал что-то типа "как смотреть в глаза матери, когда сын уже полтора месяца расстрелянный". И это как раз за день до Пасхи было. Вы не представляете, как я кричала… Я криком кричала три дня – пока не разузнали, где он там, что с ним, пока не передали телефон и не сообщили, что он живой. Но эти три дня… Это вечность была…

А вы посмотрите, в интернете сколько гадостей разных пишут… Очень больно читать. Хотя главное, что, слава богу, все позади. Все закончилось.

Фото: Facebook C.Кузьминых

Я не видела гадостей. У меня сложилось впечатление, что вся Украина сопереживала вместе с вами и тревожилась за вашего сына...

Ой, из Донецка ТАКОЕ писали... Выкладывали фотографию детей – не Олежкиных, а младшего сына, - писали о них гадости. Меня матерью Иуды обзывали. Там много всего "хорошего" было. Я переживала очень – а потом решила для себя: ничего. Пусть пишут.

Вы смотрели, как вашего сына вместе с другими нашими бойцами водили по улицам Донецка. Видели отношение к нашим ребятам со стороны местных жителей. Сможете ли вы простить их когда-нибудь за то, как они обошлись с вашим сыном?

Тогда, когда я это все смотрела – думала: никогда не прощу. А вот сейчас понимаю: это же зомбированные люди. Олежка когда приехал – сказал: мать, не надо на них так. Они многого недопонимают. А я потом вспомнила свою молодость. Нам внушали, что когда Брежнев умрет – чуть ли не на следующий день начнется война с Америкой. И тут Брежнев умирает. А мне рожать скоро. Как я плакала – вы не представляете! Я действительно верила, что со дня на день начнется война…

Так же и они. К тому же, мне кажется, не все из тех, кто бил, делал это из ненависти. Кто-то делал это за деньги… К тому же, если помните, было видео, где видно, что не так много там людей было – небольшая кучка. Я видео смотрела и думала: ну никогда я не поверю, что все эти люди – фашисты. Видела женщину, которая на Олежку бросается – и думала, что ей, наверное, заплатили какую-то копейку – вот она и побежала вот это все кричать. Не поверю, что все те люди – изверги!

Хотя изверги кругом есть. Если бы Гиви наших мальчиков не боялся – он бы кулаком бил, а не железо в руки брал. Разве можно так?..

Вот иногда показывают документальные фильмы о зверствах нацистов во время Второй мировой – но там я такого никогда не видела. Чтобы пленных ТАК водили и ТАК с ними обращались. Поэтому я и думаю, что это – зомбирование.

Надо прощать всем. Надо прощать. Эти люди просто не понимают... Честно признаюсь, пока получается с трудом. Но пройдет время, боль немножечко уляжется…

Читайте: Как Житомир встречал легендарного комбата Кузьминых: фоторепортаж

Олег сильно изменился после плена?

Он внешне очень изменился. И неудивительно - почти два размера потерял в объемах.

Когда он первый раз приехал на ротацию, я страшно переживала, чтобы он не обозлился. Они ж и границу прошли, 95-я бригада, они же почти во всех горячих точках были... Там бои идут – а он мне звонит: мамочка, мы тут как в санатории – загораем, купаемся. Все хорошо, вообще ничего не происходит.

Я думала, он обозлится. А он приехал – добрее, что ли… Вот если раньше Олег мог разозлиться, если дети ели мороженое в машине и испачкали сидения, а теперь он говорит: мать, я поменял полностью ценности. Это все такая ерунда! Главное – жить.

А я боялась даже заговорить – вдруг, думаю, взорвется?

Он стал очень спокойный. Не знаю – может, внутри он очень сильно переживает. Но внешне этого не видно. Он ведет себя на удивление спокойно. Говорит: когда 90 дней тебя держат в камере 2 м на 1 м без окон и ты не знаешь, день сейчас или ночь – вот это тяжело. А сейчас все позади и надо жить дальше – тем более, что я военный. А все эти мелкие неурядицы – это такая ерунда!..

Главное, что он не озлобился. Я этого боялась – пока не увидела его. Пока не увидела, как он улыбается. Не услышала, как он говорит: мамочка… Такой родной, любимый… Тогда я поняла – все хорошо!

Многие бойцы, возвращаясь оттуда, плохо спят, по ночам их мучают кошмары…

Про Олежку ничего не скажу. Тогда, в прошлую ротацию, он у нас один раз ночевал. А в этот мы еще толком и не пообщались. Он же, когда вернулся из Киева, уже на второй день на работу пошел. А вот те ребята, которые нас проведать приезжали – они у младшего сына два дня жили. И Лена, невестка младшая, говорила, что они полночи кричали. И что она дверь заперла и ключи забрала, чтобы они не рвались никуда. Потому что, бедные, вскакивали среди ночи, кричали…

А Олежка - он сильный у нас. Он с детства такой.

Он очень мужественно держался. Мы все за него переживали очень… Скажите, с вами часто на связь выходили? Вот на всю страну шум подняли. Все требовали добиться освобождения вашего сына. Но никаких подвижек - по крайней мере, публичных, видимых - не было. С вами кто-то держал контакт? Рассказывал, что вообще происходит?

Самым первым был один волонтер. Он в соцсетях подписан как Тыква. Помогает семьям киборгов. Нашел меня через соседей - потому что у меня компьютер был сломан. И уже на третий день он приехал сюда, ко мне домой. С материальной помощью. Я была в шоке – не ожидала такой поддержки. Я ведь тогда вообще мало соображала, ни о чем думать не могла – все никак у меня в голове не укладывалось, что Олежка в плену.

Когда 6 февраля был день рождения Олежки – этот волонтер привез 200 тюльпанов. Представьте: февраль-месяц, и тут – целый ящик тюльпанов! Это было настолько трогательно… Я поняла тогда, что я не одна в своем горе. Что меня поддерживает множество людей. Волонтеры…

Мой младший сын начал заниматься волонтерством. Невестка – жена младшего сына - она постоянно сидела в интернете, они собирались по два-три человека - и искали, куда податься. Как котята новорожденные были – мы же ничего не знали – куда бежать, кого просить, что делать….

Читайте: Олег Кузьминых: 90 из 124 дней плена я провел в комнатке без окон размером метр на два

И знаете, я всегда говорила, что я вне политики – но это уже не политика. Это просто обида. Дело в том, что 4 июня мы получили письмо из приемной президента. Датировано оно 29 мая. В этом письме они пишут, что будут заниматься и сделают все, чтобы Олега освободили. При том, что еще 23 мая президент его в Киеве уже поздравлял – они мне через неделю после освобождения сына пишут, что будут заниматься его вызволением из плена! Я когда это письмо увидела, мне стало так больно… Зачем вы вообще пишете? Он же уже вернулся, все нормально. И тут – эта отписка. Понимаешь, что этим людям плевать на твою боль… Я уже не верю ни во что и никому. Да и раньше, честно говоря, я полностью доверяла лишь Оксане Марченко. Кстати, хочу сказать ей огромное спасибо за все, что она сделала для освобождения Олежки.

Как это было?

Сначала я ей позвонила. Честно признаюсь: поначалу даже боялась с ней говорить. А она с таким сочувствием со мной разговаривала… Попросила передать данные. Я говорю: хорошо, мой младший сын передаст (я тогда уже такая дерганная была). А потом она прислала СМС: ждите. Скоро будет. Я только ей верила. Больше никому.

Фото: antigas.org

Вы от Марченко узнали, когда Олег оказался на свободе?

Нет. Она писала, что его отпустят сразу после праздников. А получилось 22 числа. Но все это время уже надежда была. Настроение такого радостного ожидания. Может, завтра, может, послезавтра... Вот уже совсем скоро!..

А узнали мы по телевизору, когда Порошенко об этом в Риге сказал. Но опять же – Олежка еще был там, а президент уже рассказывал, что он освобожден. А он только ночью приехал. Понимаете? Так вот везде. 23-го Порошенко поздравляет (в этот день Президент Украины наградил полковника Кузьминых орденом "За мужество" - ред.), а 29-го они надумались принимать все меры… Как думаете, захочется тем матерям после такого отношения туда письма писать? Лично я считаю, что надежда – только на волонтеров. Это золотые люди. Нам они помогли передать Олежке телефон. И даже маленькую передачку.

Вы ему что-то передавали?

Да. Собрали посылочку. Правда, нам сказали туда особо ничего не класть – поэтому она малюсенькая получилась. Но мы хоть письма сыну передали. Я писала, муж писал, Таня (жена Олега Кузьминых – ред.) с детьми писали, брат написал письмо. Так он хоть весточку из дому получил. Он же ничего не знал. Его только вербовали, вербовали...

Знаете, у меня часто спрашивали, не боюсь ли я, что Олежка перейдет на ту сторону. Я всегда говорила, что никогда не поверю, что мой сын может перейти туда. Я сама – бандеровка, муж – сибиряк. Наши хлопцы воспитаны настоящими украинцами.

Вы ездили встречать сына в Киев?

Нет. Поехала невестка, Таня, с детьми. А мы сидели дома. У меня сердце разрывалось!. Думала, лопну. Очень ждала.

Читайте: Кузьминых: за переход на сторону "ДНР" предлагали "зарплату и просторную квартиру"

А как прошла встреча? Где это было? Вы же наверняка помните все до мелочей…

Он сначала приехал домой, в ту квартиру, которую они снимают. Он вот столько лет служит, а ему еще до сих пор квартиры не дали. Да он и не требует ничего – это не в его характере. Он мне позвонил, говорит: мам, через час я буду у тебя. Мы сразу в магазин побежали. Он очень сладкое любит. Набрали разных тортов. А потом сообразили: он же столько дней не ел ничего такого. Одна каша на воде. А тут сразу, резко… У него и правда было такое, что желудок хватало. Пришлось все оставить – решили, что лучше по чуть-чуть ему привыкать к нормальной еде. Чтобы проблем не было.

Олежка рассказывал, когда уже их автобусом везли сюда, в Киев, он попросил по дороге остановиться на нашей территории возле "Макдональдса" – хоть что-то мясное купить. Хоть, говорит, попробовать. Вкус вспомнить.

В ту ж посылочку, что мы передавали, сказали мясного не класть, потому что неизвестно сколько она будет идти. Положили немножко меда, носочки… Сначала апельсинов и бананов, яблок напихали – сказали, выбросить пришлось, потому что дольше шла, чем планировалось. Но самое главное, что телефон передали. И он мог хоть изредка перезвонить жене. Хоть минуточку поговорить… Он звонил, говорил: вопросов не задавать. У меня все нормально. Видно, переживал, что мы что-то спросим, а он же в их присутствии звонил.

Фото: antikor.com.ua

Знаете, кстати, какое я для себя открытие сделала? Мы привыкли считать, что эти ДНРовцы - это враги, а со мной один раз по телефону разговаривал некто Заяц, который якобы руководил "контрразведкой ДНР". Он говорил по-человечески. Сам нам сказал: я так понял, что деньги с вас вымогают? Я ответила, что ничего страшного, что мы продали кое-что, насобирали… Это мелочи, говорю. А он тогда: не переживайте. Больше этого не будет.

И Олежка рассказывал, что когда он сидел в общей камере – видел, что вот этих казаков, чеченцев они сами уже за мародерство в тюрьмы бросают. До них до самих дошло, что происходит. Там же тоже люди живые живут. Их насилуют, стреляют, убивают… Им же тоже, наверное, надоело постоянное мародерство, непрерывный страх. Может, со временем они прозреют… Мне кажется, если бы Россия не вмешивалась - там уже была бы тишина и покой.

Читайте: Кузьминых впервые рассказал подробности пребывания в плену

Как вы с этим Зайцем сконтактировались?

Это младший сын на него вышел. Он за это время столько телефонов раздобыл!..Только депутатов штук, наверное, 10. Даже Захарченко телефон есть.

Вы с ним говорили? С Захарченко?

Не знаю, был ли это точно он – по крайней мере, человек, с которым я говорила, представился как Захарченко. Конечно, может быть, что кто-то себя за него выдал. Знаете, как бывает: если я кому-то звоню – я точно знаю, с кем разговариваю. А если звонят мне (а именно так было) – кто знает, может, собеседник вообще в соседнем дворе сидит и мне звонит. Сказать-то можно что угодно.

Тогда один полковник, который вел переговоры (забыла фамилию), общался. А он, Захарченко, трубку взял. Мы тогда их просили, чтобы Олежку хоть не сильно били. И он сказал, что его сейчас никто сильно бить не будет. Говорит: я его как врага ненавижу, а как человека – уважаю. И так как вы сделали из него лицо украинской армии – его никто не будет бить. Это дословно.

Читайте: Кузьминых развенчал миф о "ДНР": они больше не вооруженные толпы пьяниц

А того, другого (Зайца – ред.), мы сами набрали. общался очень спокойно, вежливо. Начал сразу говорить о том, что понял, что с нас деньги вымогают. Мы сказали, что действительно раз передавали… Знаете, я после того разговора даже успокоилась. Меня удивило, насколько спокойно мы поговорили. Потому что, бывало, на некоторые номера звонишь – а в ответ ничего кроме матов в ответ не слышишь. Честно говоря, после этого разговора у меня появилось ощущение, что и там есть нормальные люди. Что они не все звери. Не все такие, как Гиви или этот Моторола долбанный!

Вы правда платили?

Было дело.

Зачем?

Думали, может будут меньше бить. Вы же слышали, что освобожденные из плена ребята рассказывают, как их избивали. Как ноги палками перебивали. Но Олежка же не скажет. Ты что, мамочка? Кто меня бил? Говорю: ну, да, я же тебя не видела избитого... А он: все это ерунда. Он ничего не говорит, никогда не пожалуется. Он с детства не жаловался.

Что вам еще рассказать? Вот нас пригласили на "Мелодию двух сердец" - знаете, что Белоножко проводят? Я, честно говоря, не хотела ехать – я простовата для таких мероприятий. Да и ноги у меня болят. Но таки поехали. В результате получила массу удовольствия. Очень хороший концерт. Нас там на сцену вызывали. Я с перепугу слова сказать не могла. Как онемела. А когда рассказала, как смотрела то страшное видео и кричала: сыночка, держись, не плюнь ему в рожу – зал начал аплодировать. Тогда я уже расслабилась. А то была как Янукович – не могу сказать "елка" - и все тебе! Очень было приятно. Дали нам машину. Домой привезли под самый подъезд. Водитель сказал: пока в подъезд не зайдете - я не уеду. Было приятно, что много подходило тех спонсоров, которые этот концерт организовывали. Говорили: спасибо за сына. Приятно было. Очень.

Читайте: Кузьминых: в плену мне промывали мозг, что Украина меня забыла

Знаете, еще очень приятно было, когда меня с Днем Матери даже из Польши поздравляли. Они когда-то фильм снимали и к нам приезжали…

На той неделе немцы приезжали – из газеты "Шпигель" - очень популярна была во времена моей молодости. Сейчас, может, уже не так. Такой дотошный это немец оказался. Долго они у нас тут были, снимали – особенно их интересовали детские письма, плакаты - нам очень много их присылали. А девочка из Луцка нарисовала портрет Олега и нам прислала. Ну как фотография! Они это все снимали, интервью брали. А когда Олежка открывал у нас в кинотеатре премьеру фильма "Аэропорт", пригласили его – они тоже туда ездили…

Знаете, мы ведь с сыном, считай, и не виделись еще толком…

Ничего, он немножечко отдохнет (Олег Кузьминых вместе с семьей уехал на реабилитацию в Карпаты – ред.) – и тогда вы все наверстаете!

Конечно! То, что он дома, что он живой - это самое большое счастье. За ним семья соскучилась, детки. Это же молодые люди. А мы - старики. Он пока успевал только на полчаса к нам на обед заскакивать. Поговорить. Пусть поедут, отдохнут…

Я вас попрошу: вы напишите обязательно, что мы очень благодарны всем, кто нас поддерживал в это трудное для нашей семьи время. Всем волонтерам спасибо, простым людям, которые постоянно показывали, что мы не одни. Мамам, которые оказались в такой же ситуации, тоже огромное спасибо. Для меня была очень важна их поддержка!