Сказки с привкусом арцаха

Что пили армянские рассказчики?

На этот раз я решил поместить под окуляр моего личного микроскопа армянский эпос. С одной стороны, все же, это абсолютно другой народ и другая культура, с другой – христианский народ, поэтому, как мне казалось, общие ценности должны быть схожими. Из того небольшого количества армянских народных сказок, которое мне удалось нарыть и прочесть, я сделал несколько выводов. В армянских сказках почему-то сплошь действуют люди. А где, спрашивается, хитроумные аллегорические зверушки? Где пресловутая восточная мудрость? Короче, на мой взгляд, это некие "переходные варианты" - от цветистой восточной мудрости и до сурового реализма средней полосы. Там явно, если не меньше пьют, то реже напиваются, поэтому сказки достаточно многословны и сложны – репкой да колобком от армянских хозяев явно не отделаешься. Впрочем, поскольку финалы у сказок таки скомканы и смазаны, а Армения является родиной одноименного коньяка и прочих прекрасных крепких напитков, то не так все у них плохо. Кстати, из всех напитков, кроме коньяка, я очень уважаю армянский арцах.

Боюсь ошибиться, поэтому буду осторожен в определениях – это продукт, полученный методом дистилляции. У нас, наверное, его обозвали самогоном, но к самогону, в украинском понимании, арцах вряд ли имеет отношение. Я встречал виноградный, тутовый, кизиловый и абрикосовый арцахи. Все они имеют выраженный вкус тех ягод, из которых сделаны, достаточно крепки (45-60 градусов) и более всего напоминают черногорскую ракию или сливовицу. К чему я веду? Да к тому, что армянские сказители, потчуя хозяев дома, куда они попали, свежими сказками, никак не могли избежать возлияний. А, поскольку опьянение от армянского коньяка и арцахов радикально отличается от водочно-самогонного отравления, логический конец повествования наступал постепенно, завершаясь крепким и глубоким сном. Отсюда и несколько скомканные финалы. Рассмотрим несколько примеров армянского народного эпоса.

Бить царей - перебор

В каждой сказке фигурирует человек рабочей профессии – ткач, портной, башмачник и т.д. Оппонентом рабочего-кустаря, как правило, является местный царь. Причем, царь дураком, как это всегда водится в русских сказках, не выставляется. Царь, как минимум, хитер и не лишен чувства справедливости. При этом, он – демократ, к нему во дворец может зайти кто ни попадя. Короче, добраться до царя, в представлении армянского народа, плевое дело, а справедливости добиться можно всего лишь красиво и толково изложив свою версию. Впрочем, при всей своей демократии и справедливости, цари бывают капризные и зловредные. Яркий пример – сказка, в которой правитель затребовал сшить себе одеяло, подходящее ему точно по размеру. Естественно, за одеяло была обещана неслыханная награда, так что все, кто умел ткать, шить, стегать и валять, дружно кинулись ваять предмет постели для царского ложа. Но царь бы не был царем, если бы вот так просто заплатил обещанное за первое попавшееся одеяло! Он, пользуясь царскими привилегиями, отчаянно капризничал, то укрываясь поперек и уверяя, что одеяло коротковато, если же оно было квадратным, объявлялось о несоразмерной величине продукта. При этом, как положено законами игры, неудачливые изготовители заковывались в кандалы, помещались в темницу и отныне работали на царя бесплатно.

Так вот проявлялась эксплуататорская сущность – пополнение дворца дешевой рабочей силой, основанное на жадности и авантюризме народа. У нас-то каждый школьник знает – играть в азартные игры с сильными мира сего неразумно, и даже опасно. При этом, как положено, находится бескорыстный и сердобольный герой, жалеющий коллег по цеху, томящихся в темнице и работающих за миску похлебки. Он является к царю с одеялом своего производства. Одеяло ничем особым не отличается, разве что сшито точно по размеру. Естественно, царь начинает обычные выкрутасы, укрываясь поперек и вытягивая из под одеяла свои царственные ноги. Но в это время наглый ткач лупит царя по обнаженным пяткам, тот, естественно, поджимает ноги, а ткач награждает его народной мудростью, типа "По одежке протягивай ножки". Вот что бы вы сделали на месте царя? Я бы, как минимум, отрубил наглецу голову, в крайнем случае – руку или ноги. Царь же почему-то проникается мудростью (читай – наглостью) ткача, и пытается его щедро вознаградить. Благородный же пролетарий умственного труда говорит, что ему ничего не надо, кроме как освобождения из плена коллег. Коллеги, естественно отпускаются, ткач убывает по месту жительства. Есть логика? Конечно, нет! Любой кустарь бы только радовался уменьшению конкурентов на рынке. Иначе, как-то не по-армянски получается. Но на то и сказка, чтобы в ней действовали сказочные персонажи – благородные цари, умные работяги и прочие герои.

Обновка для семи гномов

Еще одна известная сказка, которую армяне приписывают себе – о жадном заказчике и покладистом мастере. Удивляться нечему – сказки, само собой взаимопроникали от народа к народу. Правда, их всегда пытались адаптировать под менталитет местности, где они рассказывались. Так вот, помните, когда приходит заказчик со шкуркой к шапочных дел мастеру и просит сшить ему папаху? Мастер, естественно, соглашается. Жадный перец, на всякий случай, спрашивает – а вдруг выйдет две шапки? Мастер не отказывается – ему-то пофиг, больше работы – больший заработок. Но заказчик не унимается, нагибая мастера на производство сперва трех, затем четырех шапок. Когда дело доходит до восьми папах, заказчик унимается. А зря! Следовало довести научный эксперимент до конца, устремив количество папах к бесконечности, хотя бы, чтобы выяснить – на каком количестве спечется мастер.

А так хитрый кустарь получил восьмикратный гонорар, сшив восемь папашек (или как там они называются?), пригодных для гномиков или хомячков. Кстати, у нас эта сказка оканчивалась как-то по-другому. Армянский же заказчик молча забирает восемь головных уборов и идет думать над тем, отчего они такие маленькие получились? Видимо, не знает болезный о законе сохранения материи и прочих физически-философских категориях. Однако, есть более простое объяснение – гадом буду, если он кому-то не впарит все восемь кепарей по завышенной цене! Такой уж у них менталитет. Заметьте, никаких царей, обещаний быстрого обогащения и прочих атрибутов армянских сказок, видимо, пришла данная сказка откуда-то с запада.

Сказка с драконами и вуайеристами

А вот следующее сказание имеет явный восточный привкус. Тут вам и цари с царицами, черви с розами, соловьями и драконами, а также хитромудрый садовник, напичканный народной мудростью "по самые не балуй". Сюжет в меру цветист, хотя и явно заимствован, потому – непонятен и нелогичен. У царя в саду росла волшебная роза, воспользоваться которой царь никак не мог, так как каждый год ее пожирал наглый червь. Ни один садовник не мог уберечь цветок для царя. Вот только непонятно, какое волшебство заключалось в цветке, впрочем, может у царя просто была тяга к прекрасному, или он был заядлым флорофилом? Восток – дело тонкое! Короче, к царю приходит юный авантюрист и предлагает взять его на службу садовником – дескать, он сможет сберечь ценный цветок. Царь относится с недоверием к наглецу, но тот предлагает казнить его в случае неудачи, царь соглашается – потерь никаких, а польза может быть. Но в первый год садовник, вооружаясь луком со стрелами, садится в засаду на червя, позорно засыпает и роза снова сжирается. Остается непонятным – зачем садовнику лук для охоты на червя?

По-моему, гораздо уместней простой тапок. Очевидно, для повышения самоуважения и из тривиальной трусости. Может, конечно, червь был размером с королевского питона, но последующие события говорят об обратном. Царь оказывается гуманистом, почему-то не казнит юное дарование и соглашается подождать еще год, сопровождая все это словами "Червю это даром не пройдет". Через год садовник снова вооружается луком и пасет червя, но в самый ответственный момент прилетает соловей и склевывает червя. Либо так червяк был весьма скромных размеров, либо соловей размером со сказочную птицу рух. Садовник несет розу царю и сознается, что он тут ни при чем. Царь радуется, но почему-то замечает, что "и соловью это даром не пройдет". Проходит еще год, садовник, по традиции, в засаде, приползает червь, прилетает соловей, но не успевает склевать червя – из кустов появляется дракон и съедает и соловья и червя. Вот тут пригодился лук – садовник пускает стрелу и убивает дракона. Царь, вроде доволен, но снова произносит сакраментальное "и тебе это даром не пройдет". Теперь очередь за садовником и он подставляется, оказавшись невольным свидетелем купания в бассейне голой царицы, которая замечает кроющегося в ветвях вуайериста и бежит ябедничать царю. Царская реакция предсказуема – он зовет палачей и дает указание отрубить паршивцу голову. Вот тут и проявляется хитроумность садовника. Он говорит – руби, царь, но и тебе это даром не пройдет. И тут царь, задумавшись, милует молодого человека, видимо, сочтя его грех не таким уж страшным – пусть завидует. Очевидно, что эту сказка пришла с более экзотического востока и бездарно адаптирована неважным рассказчиком. Он явно пересказывал услышанный где-то сюжет, попивая тутовый арцах. А, когда арцах кончился или хозяева начали откровенно засыпать, быстренько свернул сюжет в меру своих талантов. Мораль – царь оказался суеверным человеком и относительным демократом, при этом – слабохарактерным, так как казнить бестолкового садовника должен был еще после первого поедания розы червяком. Герой – не обладающий никакими достоинствами парень, желающий всего лишь получить теплое место, эксгибиционистка-царица и излишне рефлексирующий правитель – хорошая компания, нечего сказать!

Ремесло дороже золота

Еще одно заимствование – сказка про армянского царя, который переодевался простолюдином и бродил по городам и весям, выясняя, как живут в его стране простые люди, ну и, естественно, что о нем думают и говорят подданные. Ничего вам не напоминает? Еще светлой памяти Гарун Аль Рашид проделывал примерно такие же фокусы. Царь, видимо, был мудрым, хотя и неосторожным правителем. Мудрым потому, что однажды, во время странствий, нашел в деревне очень красивую и умную девушку. Естественно, решил на ней жениться. Папа был безумно рад, но девушка спросила – каким же ремеслом владеет жених. Естественно, царь ничего, кроме как сидеть на троне и отдавать указания, не умел. Невеста потребовала, чтобы суженый овладел каким-нибудь ремеслом. Царь, как ни странно, согласился и обучился ткацкому делу, соткал прекрасный ковер и получил в жены предмет своих вожделений. Далее авантюризм сыграл с царем злую шутку – тот, по обыкновению, пошел побродить по стране, напоролся на разбойников, которым представился ткачом. Учитывая высокую квалификацию, разбойники не убили пленного, а продали его в рабство богатому купцу. Так ремесло спасло царя в первый раз. Далее – дело техники. Искусный ткач вызвался изготовить супер-ковер для царского дома и выткал по краю зашифрованную надпись с повествованием о том, что с ним случилось и где его искать. Поскольку царица, хоть и из крестьян, но женщиной была разумной и дальновидной, увидев ковер и прочитав послание, потребовала ткача ко двору, где узнала, обняла и так далее.

В конце сказки царь произносит то, что вынесено в название сказки – "Ремесло дороже золота". Кстати, данное повествование имеет наиболее законченную литературную форму, ярко выраженную мораль и даже содержит интригу и элемент приключенческого произведения. Воспевает женскую прозорливость и ум, стимулирует разбавление жидковатой царской крови горячей народной. Ну и вообще – царь в ней весьма позитивен, лоялен и разумен. Заметьте, что в армянском эпосе почему-то мало крестьян – все больше ремесленники и прочие пролетарии. Цари, практически, не выставляются дураками и как-то отсутствует церковная составляющая, видимо, армяне (в отличие от русских и украинцев, где попы в сказках – частые гости и явно негативные персонажи) более или менее лояльно относятся к религии – мало ли что?

Вот так принцессу с королем опозорил бывший лучший, но опальный стрелок

Последний пример армянской народной сказки – самый показательный. Также показывает лояльное отношение к царю и обладает определенным месседжем. Сюжет незамысловат – к царю вламывается странник, рисует черту и становится за ней в молчании, не реагируя на вопросы. Опять остается непонятным, как попадает во дворец обычный бродяга, но спишем это на излишнюю демократию и непрофессионализм царской охраны. Заинтригованный царь, пытаясь понять месседж странника, вызывает своих придворных визирей, требуя пояснений или, хотя бы вариантов. Мудрецы проявили себя, как полные… мудрецы, не дав сколько-нибудь вразумительного ответа. И тут царь снова проявляет себя мудрым правителем – посылает стражу искать того, кто сумеет переговорить с пилигримом. Хотя, что может быть проще – схватить и под пытками выудить всю информацию – так всегда поступали все нормальные цари. Тем не менее, стража находит народного умельца – ткача с явными техническими талантами, так как он, привязав колыбель к ткацкому станку, заставил ее качаться, не отрываясь от работы. Подивившись такому техническому новшеству, стража привела рационализатора во дворец, для переговоров с пришельцем. Надо сказать, ткачу все удалось! Сначала он бросил перед странником игрушки, тот в ответ насыпал перед собой кучку проса. Тогда ткач выпустил курицу (интересно – откуда у него с собой курица, видимо, он таки крайне дальновидный и умный перец), которая, естественно, радостно склевала просто. Тогда странник развернулся и молча удалился. Царь потребовал разъяснений и ткач, не связанный предрассудками и языковым барьером, с удовольствием их дал. Оказалось, странник был не просто бродягой, но послом враждебной страны. Прочертив черту, он намекал, что его царь движется к ним со своим войском, и пытался выяснить – подчинится ли царь ему или захочет войны. Тогда ткач бросил перед послом игрушки, намекая, что "супротив нас вы – сущие дети, играйтесь в игрушки и не лезьте на рожон". В ответ противник высыпал зерна, как бы говоря, что у них весьма многочисленное войско. Тогда в дело пошла курица, символизируя, что один нормальный боец расправится со всем многочисленным войском противника. Тут посол, понимая, что имеет дело с весьма умным и хитрым противником, пошел на попятный и свалил. Царь, естественно, пытался наградить передовика ткацкого производства и сделать его главным визирем. Но рабочий человек отказался от даров (совершенно не армянский поступок!) и ушел, сказав напоследок, что царь должен помнить – в стране есть куда более умные люди, чем все его мудрецы, а к рабочим стоит относиться уважительно. Такая вот сказка, больше похожая на притчу и делающая честь армянским рассказчикам.