Блог | Суициды фронтовиков: как остановить самоуничтожение тех, кто прошел войну
Самоубийства фронтовиков – равнодушие общества и глухота власти
Боль, отчаяние и злость – это то, что я чувствовала, когда услышала новость – Николай Никитенко, больше известный как "Ворон", поджег себя на Майдане. В те дни, пока он был в коме, было трудно что-то об этом говорить, трудно думать, ведь мы все прекрасно понимали, что шансов у него очень мало. И, облив себя горючим, тоже это знал. А в день, когда остановилось его сердце, когда в Фейсбуке люди ставили рамки "Спасибо защитникам Украины", а чиновники записывали видосики-поздравление, покончил жизнью еще один атовець из Херсона – он выпил яд. Таких трагических случаев произошло уже сотни и если мы не изменим политику государства по реабилитации фронтовиков их, к сожалению, будет становиться больше.
Крик души и равнодушие общества
Николая "Ворона" я знала из госпиталей. Он ушел на войну добровольцем, и после ранения в 2014 году здоровье уже не разрешило ему воевать. Но он делал, что мог. Принимал участие в сборе помощи военным, возил ее на линию фронта. А здесь одел мундир с боевыми наградами и совершил самосожжение на Майдане.
Я не хочу сейчас говорить о политике, которую он явно не воспринимал, я не хочу говорить об обществе, которое живет как будто в стране нет войны, я хочу сказать о том, что этот человек мог бы жить и сделать еще много полезного.
Большинство из нас готовы передать деньги на еду или одежду солдатам, помочь им, когда они ранены, но о том, что они приходят с войны часто другими людьми, они значительно уязвимее к несправедливости – все предпочитают не думать.
Когда Николай еще был жив, мне многие писали в Фейсбуке, почему он так сделал? Очевидно, не смог мириться с действиями власти, с равнодушием людей к событиям на Востоке, в политической жизни, к будущему Украины. Но тогда у меня в голове крутилось вопрос не только о том, почему он так сделал, а почему так делают многие из тех, кто вернулся оттуда – много светлых, порядочных, справедливых людей? Я тогда постоянно думала, когда в конце концов в стране появится полноценный реабилитационный центр посттравматического синдрома для людей, которые прошли войну. Мы – волонтеры сотни раз поднимали этот вопрос, а в ответ тишина.
Реабилитация – не означает поставить на ноги
В Америке, в Великобритании все военнослужащие проходят серьезную реабилитацию, в том числе у психологов. Что у нас? Раненый – вылечили, отправили на реабилитацию куда-то, а не хочешь, езжай домой. Кто не ранен, вообще никакой реабилитации. Всем плевать, что у человека в голове и почему она не спит по ночам.
Идти самостоятельно к психологам большинство фронтовиков не хотят, потому что в нашей стране это "не принято". И к этому вопросу нужно подходить крайне тонко и долго. Воин должен доверять и открыться, а это не так просто, и нужен особый подход.
Но сегодня психологической реабилитации воинов нет даже в списке приоритетов профильного министерства, а силами одних волонтеров к каждого не достучаться. Тем более, что война продолжается, и людей, которые возвращаются с нее, становится все больше. Должен быть комплексный подход. Должны работать полноценные реабилитационные центры с высококвалифицированными специалистами.
В одном только Киеве живет более 25 000 участников боевых действий. Этим людям нужно полноценное восстановление после войны. Мы должны внедрить практику мировой реабилитации, запустить работу с профессиональными психологами, которые смогут находить подход к тем, кто прошел через боевые действия, чтобы люди могли вернуться к полноценной жизни. И создание в столице полноценного Центра реабилитации фронтовиков будет одним из приоритетов моей деятельности в Киевсовете. Если ничего не делать, если просто наблюдать, то такие самоубийства людей, которые рисковали собой на войне и не смогли себя найти в мирной жизни, будут повторяться чаще.
Стоит волонтерам идти в политику?
Такие трагические случаи и глухота власти снова и снова убеждают меня, что надо идти в политику самим и делать то, что волонтерском движения самостоятельно не под силу. Если мы сумели удержать оборону страны, то можем и изменить качество украинской политики. Но надо очень осторожно выбирать куда и с кем идти. Ведь, когда волонтер вступает в партию, члены которой себя скомпрометировали, которую финансируют олигархи – на нем можно поставить крест. Мы видели много таких случаев в 2014 году.
Мой выбор – идти с командой партии "Пропозиція". Людей, которые ее формируют, я знаю давно. Я вспоминаю, как во время, когда мы шли в госпиталм и помогали медикам, которые утопали в наплыве раненых, в Днепре формировали добробаты и муниципальные отряды. С тем же Борисом Филатовым мы были и есть на связи по вопросам помощи раненым. Местное самоуправление совместно с волонтерами смогли организоваться и удержать рубеж обороны. Уже тогда я убедилась – государство должно строиться снизу. И сегодня я иду именно с этими людьми, которые не на словах, а на деле в таких сложных условиях доказали, что они патриоты и профессионалы. Если есть желание изменить себя, свой город и свою страну – это надо делать.
