Ребята в ДАП гибли, а какой-то Мюнгхаузен приватизирует их подвиг – известный АТОшник

Как только речь заходит об успешном бизнесе, созданном ветеранами АТО, большинство украинцев первым делом вспоминают бывшего бойца 30 бригады Леонида Остальцева, который после демобилизации открыл собственную пиццерию. На самом деле подобных примеров успеха намного больше. От производства мебели, изготовления сыров и колбас, ремонта техники и мелких ремонтных работ по дому, массажа, тату и маникюра – и до куда более экзотичных занятий вроде разведения улиток… Чем только не занимаются вчерашние участники боевых действий, привыкая жить обычной мирной жизнью.

Не так давно перечень ветеранов-бизнесменов пополнили два участника боев за донецкий аэропорт: Павел Тука, воевавший в составе 90-го отдельного штурмового батальона 81 отдельной аэромобильной бригады и Анатолий Свирид – экс-боец 81-й бригады, "киборг", прошедший плен. Они создали собственное охранное агентство.

Главные принципы работы новосозданного предприятия – на работу брать исключительно участников боевых действий и ни в коем случае не ввязываться в сомнительные истории вроде рейдерства или крышевания.

О том, как используют участников АТО в разного рода разборках, о собственном деле – от возникновения идеи до ее реализации, а также о пиаре на крови и причинах, заставляющих несмотря ни на что выступать против фейковых "героев" необъявленной войны, в интервью "Обозревателю" рассказал один из основателей охранной фирмы "Титан" Павел Тука.

- Все чаще мы слышим истории о том, как участники АТО, возвращаясь домой, полностью меняют свои жизни, открывая собственное дело – очень часто никак не связанное с довоенными занятиями. Как начинали свое дело вы? Вы ведь тоже до войны не имели никакого отношения к охранному бизнесу?

- Да, до войны я действительно занимался совершенно другим. У меня было несколько маленьких фастфудов в центре города. Но когда начался Майдан, они, естественно, закрылись.

- Почему же сейчас вы остановились именно на охранной деятельности?

- Заниматься этим мы решили с Анатолием Свиридом, позывной "Спартанец", вдвоем.

Потому что вернувшись в 2015 году с войны, увидели, как много пацанов сидят без работы. И при этом они имеют уже определенные навыки, полученные на войне. Многие из них давно забыли, что такое страх. Они очень надежные.

Вот мы и начали думать, как их можно трудоустроить, в какой отрасли. И в итоге решили, что охранная деятельность – это именно та сфера, в которую можно направить этих людей.

- Где они будут наиболее эффективны?

- Именно.

- А долго вы вынашивали эту идею? Или, как и многие из воевавших, какое-то время вообще не представляли, чем будете заниматься дальше?

- Конечно, был такой период. Свирид тогда создал общественную организацию "Сердца киборгов" для помощи семьям и детям погибших ребят. Так что какое-то время мы занимались этим – он больше, я меньше. И искали, чем будем заниматься дальше.

Идей было много. Плюс мы ведь видели успешные примеры пацанов, вернувшихся с войны – тот же Леня Остальцев с его пиццерией "Ветерано". Это нас тоже мотивировало.

- Остальцев вам помогал? Советом, консультацией?

- Нет. Хотя мы с ним достаточно тесно общаемся. Пересекаемся по разным делам. И в будущем из этого может родиться какой-то интересный проект. Но это пока секрет – все еще в процессе.

- Как начиналось ваше дело?

- Как только мы открыли свою охранную фирму, к нам начало обращаться очень много ребят.

Так вот, обращений было столько, что мы не могли взять на работу всех чисто физически. Да и до сих пор не можем – нет у нас пока такого количества клиентов.

Но понемногу развиваемся. Работаем уже по нескольким направлениям. Это физическая охрана, это услуги телохранителей и это монтаж и установка систем видеонаблюдения и систем контроля доступа любой сложности.

В перспективе еще планируем открыть направление инкассации – сопровождения ценных грузов.

- На такие услуги есть спрос?

- Мы мониторили ситуацию с инкассацией, в частности в зоне АТО. Оказалось, многие коммерческие структуры не хотят туда ездить – страшно. И мы их понимаем. Все же помнят, как много было в 2014-2015 годах нападений на инкассаторов.

А вот для наших ребят, ясное дело, вообще не проблема туда поехать. И страха нет.

Читайте: Враг предлагал мне миллион за свободу – легендарный комбат

- Наоборот, тянет многих, верно?

- Да. Это особый коллектив. Один служил в 30-й бригаде, другой – в 95-й, но им всегда есть что обсудить, что вспомнить.

Кроме того, мы начали сотрудничать в определенной степени с центром "Аксиос" – это центр помощи ребятам. Они занимаются в том числе и психологической реабилитацией. Бывает так, что ребята обращаются в этот центр, проходят определенную реабилитацию, а центр нам потом некоторых из них рекомендует как потенциальных сотрудников.

- Они проходят какие-то дополнительные тесты?

- Да, они проходят тестирование. Насколько я знаю, ребятам в этом центре предоставляется возможность освоить какую-то новую профессию, их там учат, они проходят определенные курсы.

- А у вас есть какие-то особые требования к претендентам? То, на основании чего вы обираете людей среди всех, кто приходит устраиваться на работу? Каким должен быть человек, которого вы рады будете увидеть в своем коллективе?

- Это зависит от направления охраны, в котором он будет работать. Если речь о монтаже систем – нужны знания. И у нас есть ребята, которые до войны работали именно в этой сфере. Они – профессионалы.

Что касается физохраны, то критерии у нас очень просты: не употреблять алкоголь на работе и не злоупотреблять вне ее; быть участником боевых действий; иметь опрятный внешний вид. Ну и согласно нормам лицензирования мы требуем от кандидатов соответствующие документы, различные справки от нарколога, психолога.

- Больше никаких критериев нет?

- Нет. Мы ведь сами – ветераны, такие же, как и они. И нам было бы неприятно, если бы нас фильтровали слишком уж придирчиво.

Хотя если речь о телохранителе, он должен активно заниматься физподготовкой, а в идеале – еще и иметь сертификаты, то есть пройти обучение. Собственное оружие и определенный опыт работы – тоже огромный плюс.

- Когда вы приступили к работе?

- Если не ошибаюсь – месяцев 8 назад. Тогда после "рекламы", которую нам сделали несколько известных волонтеров и блогеров, у нас появился первый клиент – австрийцы, живущие в Украине и занимающиеся здесь бизнесом. Они хотели нам помочь реализовать себя. Начали мы с того, что взяли под охрану их офисное здание. Там начало работать 6 ребят-ветеранов.

А потом начали у нас появляться уже заказы на монтаж систем видеонаблюдения и сигнализаций.

Сейчас же на нас наконец начали выходить более крупные клиенты. Но пока об этом говорить не хотелось бы – идут переговоры. Плюс – работаем над проектом по инкассации, о котором я говорил.

- Сколько ребят у вас сейчас работает?

- В резерве у нас сейчас около 45 людей. Это те, кто по первому зову выйдут на работу. Еще 8 человек у нас в штате. Ну и троих телохранителей я трудоустраиваю сейчас.

Когда мы таки возьмемся за инкассационную тему – планируем взять еще человек 20.

- Приходилось уже кому-то отказывать? Имею в виду из клиентов? Какие вообще у вас существуют табу в работе?

- Конечно, приходилось. Табу – очень простое: в то, что незаконно, мы не лезем.

Когда мы только открылись, к нам поступали очень разные предложение поначалу. Я вынужден был написать в Facebook, чтобы к нам не обращались со всеми этими рейдерскими темами и подобными предложениями. Потому что наша позиция на этот счет очень четкая: мы не только не хотим нарушать закон – мы еще и несем ответственность за людей, которых трудоустраиваем.

К сожалению, различные негодяи очень многих АТОшников привлекают сейчас ко всем этим грязным разборкам, проплаченным акциям. И, к сожалению, никто не может предугадать, как будут развиваться события при различных ситуациях – при войнах за урожай, при захватах заводов и предприятий, при якобы блокировке незаконных строек, хотя все давно знают, что делается это с целью шантажа, грубо говоря. Собирают группу людей, они блокируют стройку, незаконную по их мнению, потом организаторы получают свой откат от застройщика – и блокировщики расходятся. Эта схема уже давно действует.

Буквально летом мы видели все, что происходило в селах Бережинка и Доброе на Кировоградщине – там, где охранная фирма Семенченко участвовала. Хотя они и отрицают, что в этой истории была замешана именно фирма "Донбас Охорона". При этом манипулируют общественным мнением, заявляя, что Нацгвардия избила ветеранов, но не говорят, сколько среди общего количества участников было реальных ветеранов.

По факту, кто бы ни был там прав или виноват, охранная фирма уж точно не имела полномочий избивать людей, кого-то откуда-то выбрасывать, у кого-то что-то забирать…

По сравнению с ними, людьми, не брезгующими участвовать в подобных вещах, мы бедны. Потому что отказываемся от этих денег – а платят там очень много. Зато наша совесть чиста. Нам проще смотреть в глаза и своим ребятам, и остальным людям.

Я не могу осуждать других людей – ведь я не знаю, в каких обстоятельствах они оказались. Но когда этой грязью занимаются, прикрываясь военной формой, прикрываясь участием в войне – я не могу молчать.

Когда таких арестовывают правоохранители, а народ начинает орать про избиение добровольцев, про репрессии против патриотов – это не более чем ширма. За которой очень часто, в 90% случаев, скрываются люди, ни дня не бывшие на войне. Реально воевавших там – от силы процентов 10. Ими разбавляют остальных.

Зачем позорите шевроны подразделений, многие из которых, тот же "Донбасс", к примеру, до сих пор на войне и честно выполняют свои обязанности? А в это время кто-то с такими же шевронами бегает и что-то там отжимает.

- Все потому, что для тех 90%, о которых вы говорили, эта форма и эти шевроны не значат ничего.

- Да, абсолютно ничего не значат. Но для тех 10% реальных они ведь должны значить что-то?

Это очень тяжелая тема, которая в последнее время крайне актуальна.

- Масштабы проблемы растут?

- Да. И мы сразу понимали, что так будет. Еще когда в 2015-м году возвращались – мы понимали, что олигархи начнут создавать какие-то свои карманные структуры, которые они будут финансировать. Потому что это сила, это прикрытие каких-то своих вопросов. И мы прекрасно понимали, что проходимцы и аферисты всех мастей будут использовать более наивных ребят. Потому что на войне привыкаешь к тому, что тебя никто не спросит за то, кем ты был в довоенной жизни – главное, что вы делаете общее дело.

Меня очень часто спрашивают: почему ты уделяешь так много внимания Семенченко, Лихолиту тому же? Лихолит – это такой деятель с "Айдара". Один штришок к портрету. Сергей Мельничук рассказывает, что когда искал в шкафчике Лихолита украденную печать части, нашел там украденные из частного дома ценные иконы. Он их тогда сфотографировал – и их вернули владельцу.

И что мы видим на суде по этому персонажу? Под давлением общественности Лихолита выпускают. Ну вот как это?!

- Кстати, а по Лихолиту дело еще не закрыли часом?

- Нет. Еще идут суды. И ко мне недавно в комментарии приходил главный военный прокурор Анатолий Матиос и писал о том, что там еще дают какие-то дополнительные показания. Их там несколько человек по одним делам проходит – Лихолит, Рубеж (есть такой позывной)… Так вот, Матиос в открытых комментариях написал, что по одному эпизоду свидетели даже описывали, как эти товарищи девочке 9 лет отрезали уши, чтобы забрать сережки золотые! И я думаю, если об этом говорит главный военный прокурор – он говорит, имея железные основания и доказательства. Ну, посмотрим…

И здесь, как и во многих других случаях, отъявленных негодяев и подонков, которых судят за реальные преступления, общество провозглашает "бедными патриотами", которых сажает "злочинна влада". И это очень плохо. Особенно учитывая, сколько военных и гражданских сидят в тюрьмах за преступления, которых они реально не совершали. Но до них почему-то мало кому есть дело.

- И вы пытаетесь рассказать о том, что не все из облюбованных обществом медийных персон безгрешны?

- Мне много кто писал: зачем ты так много уделяешь им внимания? Уже, мол, общество воспринимает это, как какую-то твою личную неприязнь. Даже закидоны о том, что мне за это платят, мне уже делают. Тот же "Рубеж" мне писал: ты работаешь на власть, ты отрабатываешь… И все они не могут понять одну простую вещь – что я просто не хочу, чтобы подонки, мерзавцы, негодяи, мародеры, которые в то время, как мои же ребята, из моего подразделения, гибли, в 5 километрах левее мародерили или контрабанду крышевали. А все это ведь было!

Это они могут вам, бабушке на улице, ребенку рассказывать, какими героями они были там, в АТО. Но среда людей воевавших – это такая часть общества, где все друг о друге знают все. И за 5 минут любая информация о том, был человек там, где говорит, или не был, выясняется. Как и то, как он характеризуется. Не в официальной характеристике с места службы, а неформально, в коллективе.

Вот я, например, не был в ДАПе – и никогда, нигде и никому не смогу соврать, что я там был. А некоторые – могут. Парни там погибали, отдавали свои жизни, а потом какой-то Мюнхгаузен берет и приватизирует их подвиг!

И я бы еще – ладно уж – понял, если он все это делал, согрешил, натворил бед, а потом вернулся с войны и окунулся в гражданскую жизнь. Но нет же! Они же пытаются влезть в политику. Они же стараются еще больше одурманить людей – в то время, когда честные, порядочные парни пытаются начать официально работать, открыть какое-то свое, пусть и небольшое дело. К сожалению, сейчас нет ветеранов, управляющих крупными корпорациями.

- Ничего. Всему свое время.

- Да. Может, появятся лет через десять.

А эти люди в это время ищут легкий путь: пытаются прорваться к кормушке, занимаются какими-то грязными делами, получая за это легкие, по их мнению, деньги.

Все это я писал и "Рубежу", когда он заявил, что ему непонятен мой мотив. Да мой мотив предельно прост! Пусть это прозвучит пафосно, но это – моя правда. Мне хватает уже во власти Дейдея, Семенченко, Парасюка! Я не могу видеть этих людей в то время, как у меня перед глазами стоят парни из моего подразделения, с которыми мы с первого дня призвались из Печерского военкомата – Евгений Яцына и Игорь Брановицкий. Игорь Героем Украины стал посмертно, Женька – Орден Мужества получил. Вы наверняка знаете страшные обстоятельства гибели обоих…

Вот сейчас как раз – годовщина тех тяжелых дней, когда погибали ребята. И как я могу воспринимать, как мне спокойно реагировать, когда я знал реальных героев – а сейчас вынужден наблюдать, как абсолютные мерзавцы дурят людей и лезут во власть? Ну не могу я на это смотреть!

И таких, как я, среди ребят очень много. Просто кого-то из нас больше затягивают бытовые какие-то проблемы и на что-то другое просто почти не остается времени. Но есть также и костяк из людей, готовых выйти и высказать все, что думают.

- Почему же они молчат до сих пор?

- Мы боимся спровоцировать какой-то большой конфликт. Поскольку эти деятели умудрились одурманить немалое количество людей – к сожалению. Соответственно, если мы выйдем в противовес, это будет воспринято неправильно.

Мы это слышали не раз.

- А что же делать в таком случае – когда воюющую страну раскачивают изнутри? Разве мы не рискуем чем-то большим – вплоть до потери государственности?

- Я это понимаю. Но меня успокаивает то, что, по моим наблюдениям, люди начинают остывать. Все больше разных нелицеприятных фактов всплывает о лидерах этих вот "качелей". И пламя потихоньку гаснет. Могу ошибаться.

- Считаете, надо переждать просто?

- Мне кажется, да. Что же касается этих подонков – за них надо браться. И я знаю, что по многим из них работа идет уже три года. Почему ее не доводят до конца – это вопрос уже к каким-то высшим чинам правоохранительных структур.

К примеру, нашумевшее дело о похищении человека, служившего в батальоне "Донбасс", Калашников его фамилия. Все же знают эту историю. Насколько мне известно, в то время, когда его освобождали после трех месяцев держания в подвале, в месте, где его нашли, были определенные люди, которые, собственно, и удерживали этого человека. Если не ошибаюсь, в той операции участвовал лично Князев (на тот момент – начальник уголовной милиции в Донецкой области. – Ред.), который сейчас полицией руководит. Они вместе с "Азовом" проводили операцию.

И у меня вопрос: а как это так, что освобождают похищенного человека – а его похитителей или, как минимум, людей, удерживающих человека в заточении и находящихся в момент операции там же – просто отпускают. Вот как это? У меня когнитивный диссонанс происходит в голове. Я не могу этого понять!

И потом кто-то еще удивляется, почему эти мерзавцы набирают силу. А как иначе?

Я знаю, что один из этих товарищей (не буду называть фамилию, чтобы снова меня не упрекали в том, что у меня – что-то личное), взял привычку раздавать высокие государственные должности. Одному обещает кресло генпрокурора за решение его вопросов, другому – что сделает его министром обороны "когда мы свергнем власть". Третьего пытается подкупить обещанием должности руководителя полиции, например.

И самое печальное – слишком многие из получивших такие предложения настолько наивны, что ведутся на все это. Они действительно в это верят! Хотя любой здравомыслящий человек понимает, что это смешно.

- Это печально.

- Это ужасно. Когда люди увидели, что в отношении этих мародеров и крышевателей занимаю определенную позицию, мне начали писать многие бойцы, которые рассказывали свои истории о том, с чем они сталкивались, в частности, о таких персонажах известных, как Дейдей, Семенченко, Лихолит и прочие. Я им объясняю: ребята, поймите – я не прокурор, не судья, не член тайного отряда "Белая стрела", который может пойти и ликвидировать кого-то. Я – такой же человек, как и вы. Просто меня это настолько цепляет, что я не могу об этом молчать. Как бы ни хотел.

За меня уже даже мои друзья переживают. Ты, мол, так много говоришь, что с тобой, не дай Бог, что-то сделают. Но как я могу память о ребятах, которые достойно погибли, осквернить тем, что закрою глаза на этих вот подонков, которые на волне войны пролезли очень высоко – и сейчас, пользуясь этим, занимаются всякой ерундой? Я не могу.

- Было такое, что вам угрожали?

- Конечно! Началось еще тогда, когда отца назначили в Луганскую область. Я служил тогда как раз. Хотя тогда это на уровне предупреждений было. Даже вроде бы какую-то награду за меня объявили на той стороне – когда узнали, что я служу.

А вот после – пошло-поехало. И понимаете, что самое интересное? Поначалу мне угрожали сепаратисты. Писали, звонили люди из Донецка, Луганска, из российских каких-то городов. А сейчас я уже понимаю, что какие-то коварные мысли посещают людей, находящихся здесь, рядом.

Но, если честно, я убежден, что все те ребята, которые до сих пор находятся рядом со мной, остаются рядом только потому, что моя совесть в этом плане чиста. И я убежден в том, что прав в вещах, о которых говорю.

Я не святой. У меня, как и у любого другого человека, есть свои "скелеты в шкафу", вещи, которые мне бы не хотелось выносить на публичное обсуждение. Каждый из нас совершал ошибки в жизни. Но когда ложь и одурманивание преподносятся как правда, когда кучка людей творит беспредел, прикрываясь какими-то полномочиями – чего тут бояться?

- По вашему мнению, какая часть этих угроз была реальной?

- Насчет меня – понятия не имею. Скажу так: я ведь не один обо всех этих мошенниках говорю. Просто, может, я чуть более публичен, чем часть ребят из моего окружения. И, может, говорю о них чуть более открыто. Но ребят много, ребята очень достойные. Поэтому если даже в теории предположить, что где-то там что-то произойдет – все же сразу будут знать, кто за этим стоит.

И они сами это прекрасно понимают.

Нет, конечно, исключения бывают и из этого правила – и мы видим этому примеры, есть у нас пару полных дураков, которые вообще не понимают, что вокруг них происходит. И способны только конечностями своими махать. Ну, пусть это будет на их совести.

Но в основном люди, достигшие определенного положения – это умные люди. И они понимают, что такое действие с их стороны может послужить катализатором для взрыва. Их просто сметут в секунду. Поэтому зачем им что-то подобное делать?

Вы знаете, я для себя принял простую позицию. Когда тот же Радченко, "Рубеж", начал мне в личку писать "Ты меня не знаешь – зачем ты такое говоришь?" - я предложил ему пойти со мной вдвоем на детектор лжи. Сказал: я задам свои пять вопросов тебе, ты свои пять – мне. Любые вопросы. И если я выясню, что ты прав - я искренне публично принесу свои извинения. Для меня это не составит труда.

- И каков был ответ?

- Вначале он написал "добре", а потом начал съезжать на вольные темы и рассказывать о несправедливости жизни.

И с Семенченко то же самое было. Я написал публичный пост, что готов в любой момент выйти с ним на полиграф – на тех же условиях. И ко мне в комменты пришел один из его близких сторонников и начал говорить: да кто ты такой? Ты никто и звать тебя никак. Вот с твоим папиком Семен бы вышел 100%.

Ну я и набрал сразу же отца. Говорю: есть такой вариант – ты готов? Он ответил, что готов. Я озвучил ответ отца – на что этот самый соратник Семенченко передал мне его ответ: Семена данное предложение не заинтересовало.

- Надо же!.. Как неожиданно.

- Да, очень. На самом деле ведь тут все просто. Есть правда, а есть ложь. Полутонов не будет. Человек либо прав, либо нет.

- А ведь вам еще сложнее, чем вашим единомышленникам... Ведь вам кроме своих слов и поступков приходится еще и за слова и поступки вашего отца отвечать перед его многочисленными хейтерами?

- Да, это правда. Есть такое.

Ну, во-первых, я безумно горжусь отцом. Я больше не знаю ни одного высокопоставленного чиновника, который реально живет на одну зарплату и, будучи замминистра, ездит на "Рено" или на метро (он и так, и так может).

Но вопрос даже не в этом. Я уверен в его порядочности – и горжусь им. Но вот с точки зрения какой-то публичной активности наше родство иногда мне немного мешает. Например, бывают моменты, когда мне искренне хочется дать клич – ребята, выходим! У нас есть такие и такие требования – давайте их озвучим все! Но я не делаю этого, потому что понимаю: моя фамилия в данной ситуации сыграет против меня – и даст пусть и надуманные основания людям заинтересованным обвинить нас в провластности.

А я этого не хочу. Опять-таки из-за того, что чувствую ответственность за людей. Потому что когда ты людей к чему-то призываешь – ты несешь за них ответственность. А для меня эти люди, эти парни - дороже сотни любых чиновников и политиков!

Вторую часть интервью читайте на днях на "Обозревателе".