Видео дня
Недоприняли антикоррупцию
Страна уже около трех месяцев живет без действующего антикоррупционного законодательства. 15 марта парламентарии попытались исправить этот досадный факт. У них почти получилось. Проект закона о предотвращении и противодействии коррупции в Украине был сегодня принят во втором чтении - за исключением трех статей, которые были направлены на доработку. Что помешало депутатам закончить работу над антикоррупционным законопроектом?
Многих смутил размещенный в первой статье перечень родственников “субъекта ответственности за коррупционные правонарушения”, которые обязаны декларировать свои доходы и расходы. В существующей редакции это родственники, проживающие совместно с “субъектом”. В предыдущей редакции это были вообще родственники, независимо от места проживания. Какой будет окончательная редакция статьи 1 - депутаты пока не признаются.
Вице-спикер Николай Томенко считает этот момент ключевым:
“Наибольшая беда, связанная с коррупцией в органах центральной и местной власти - это так называемый конфликт интересов. Должно быть четко урегулировано, кто такие ближайшие родственники и соответственно должна быть статья об использовании служебного положения и бюджетных средств в интересах родственников. Если сегодня в системе власти Вы работаете в министерстве, а в предприятии, которое выигрывает тендер на госзакупки, работает Ваш брат или жена, то понятно, что это чистой воды коррупция. Сегодня этого в законодательстве нет, и власть боится ликвидировать конфликт интересов и заставить семейный принцип покинуть территорию украинской власти - центральной и местной”.
Сергей Мищенко (БЮТ) уверен, что пункт о совместном проживании родственников с коррупционером дает широкое поле для ухода от ответственности за коррупцию:
“Кто такие родственники - это вопрос очень важный. Власть не будет бороться против самой себя, ворон ворону глаз не выклюет. И потому они постараются ближайших родственников чиновников максимально вывести из-под удара. Под закон попадут те, кто совместно проживает. Я сниму квартиру в другом месте, скажу, что не живу с семьей и не веду совместного хозяйства. Все, какие могут быть вопросы? У нее своя семья, у меня - своя, и то что мы не разводимся - это уже вопрос морального характера”.
В отличие от оппозиции, глава фракции ПР Александр Ефремов считает, что “субъект ответственности за коррупционные правонарушения” не может отвечать за всех своих многочисленных родственников:
“В первом разделе идет определение понятийного аппарата, какие категории родственников подпадают под декларирование, что определяется понятием “близкие родственники”. Сейчас там указано, что это жена, дети, внуки и т.п., проживающие на одной территории. Раньше оговорки о территории не было. Но возникает вопрос, как может человек, который не имеет информации о каком-то своем родственнике, живущем, возможно, в другой стране, - как он может повлиять и отследить те процессы, которые у того родственника происходят, тем более что некоторые семьи живут в антагонистической ситуации? К этому вопросу нужно подойти очень осторожно”.
В статье 11 прописана проверка практически всех анкетных данных и данных декларации о доходах для претендентов на госслужбу и иные должности. К этой процедуре у депутатов тоже возникли вопросы.
В статью 12 после доработки будет включена форма декларации о доходах: парламентарии решили не доверять такой важный документ Минфину и Минюсту, как это предусматривалось в рассмотренной 15 марта версии проекта Закона.
Кроме того, к закону будут добавлены Переходные положения. Цель их - не вводить антикоррупционный закон одномоментно, а дать возможность его потенциальным жертвам - коррупционерам замести следы, подчистить там, где давно нечищено и предстать перед новым законом белыми, подготовленными и пушистыми. Об этом почти прямым текстом говорит Александр Ефремов:
“Почему мы так серьезно относимся к этому документу и требуем, чтобы были написаны переходные положения? К примеру, будет норма, что документ вступает в силу со дня его подписания. Завтра его подпишут, и человек в этот же день попадет под нормы этого закона, хотя он не готов был по нему работать. Ему нужно освободиться от некоторых отягчающих по этому закону действий, которые ранее у него были, и которые сегодня прописаны в законодательстве”.
По словам Ефремова, с такими серьезными законами нельзя торопиться. Мол, в Европе важные для общества законы принимаются годами, поскольку от них меняется вся жизнь граждан. К четвергу будут подготовлены изменения к трем отложенным статьям и, возможно, переходные положения. А окончательное принятие закона состоится на следующей пленарной неделе.
Однако следующая пленарная неделя начнется только в апреле, а оппозиция не намерена ждать так долго. По словам Мищенко, этот закон нужно принять на текущей неделе, его ждет мировая общественность и граждане Украины, которые, правда, закона не читали, а просто хотят, чтобы с коррупцией наконец-то начали бороться. При этом у бютовца масса претензий к принятому проекту.
В частности, смущает широкое трактование понятия “коррупционер”. Под это определение закон подводит всех - от премьер-министра до школьного учителя и участкового врача. Рост показателей антикоррупционных мероприятий может быть достигнут именно за счет репрессий против “низовой прослойки” коррупционеров - примерно по такой схеме выросло количество краж, когда милиция просто снизила нижний предел стоимости украденного, начиная с которого следует заводить уголовное дело.
Двусмысленной выглядит и норма об ответственности за дачу взятки. Мищенко признает, что на Западе взяткодатели считаются коррупционерами. Однако в Украине с ее уровнем жизни и качесатвом правоохранительной и судебной системы такие меры преждевременны. Милиции проще привлечь к ответственности бабку, которая двадцать лет не может оформить земельный акт и вынуждена дать “на лапу” районному чиновнику, нежели посадить этого чиновника, который своим молчаливым бездействием толкает граждан на предложение взятки.
В то же время, Ефремов утверждает, что “все делается для того, чтобы закон был, с одной стороны, максимально жестким к тем людям. которые допускают какие-то коррупционные действия, а с другой стороны, он не был бы инструментом, с помощью которого всю страну можно сделать коррупционером”.
Еще один спорный момент полупринятого закона - это вопрос о подарках. Мищенко предлагает коррупционерам изящный способ обойти закон:
“Размер подарка сейчас 441,5 грн., 50% от минимальной зарплаты. Если в селе чиновнику не один человек несет 440 грн., - а 10, 20 человек на 5, 10 тысяч гривен принесут подарков? В качестве подарков должны быть разрешены только чисто символические вещи - например, букет в три цветка, и тому подобное, как способ засвидетельствовать уважение. Иначе взятки будут просто разбивать. Целый отдел возьмет - в отделе министерства, к примеру, 100 человек - возьмут и купят подарок на 40 тысяч. Это какой подарок будет - мелкий или не мелкий?”
Ефремов не видит в этом проблемы. “Если стоимость подарка превышает половину минимальной зарплаты, вы должны задекларировать его, уплатить налог - и оставляйте подарок себе”.
Подарком на миллион долларов станет новый закон для крупных коррупционеров: нормы закона позволяют снизить планку наказания с 12 до 4 лет лишения свободы, а в некоторых случаях и вовсе отделаться штрафом, говорит Мищенко. Такой подарок не нуждается в декларации. Ефремов утверждает, что по мнению профессионалов-юристов, закон не позволяет даже высшим госчиновникам уйти от ответственности. Это бесспорно, ведь и штраф - тоже ответственность.
Если вернуться к вопросу о сроках принятия закона, то власть вполне могла бы пойти навстречу пожеланиям оппозиции и принять антикоррупционный закон как можно скорее. Ссылки Ефремова на европейский опыт затяжного принятия важнейших законов несостоятельны по одной простой причине. В Европе, как верно заметил Ефремов, важнейшие законы в корне меняют жизнь людей. У нас же даже самые важные законы на жизнь людей особо не влияют, будь они хоть трижды антикоррупционные.