Видео дня
Мы готовы к войне, хотя понимаем, что лягут тысячи — комбат УДА "Червень"
Комбат Украинской добровольческой армии Андрей Гергерт ("Червень") на войне практически с самого ее начала. Воевал бок о бок с бойцами 5-го, тогда еще "Добровольческого украинского корпуса", а в 2014 году возглавил 8-ю отдельную роту под названием "Аратта", которая со временем разрослась до размеров батальона.
Интервью с близким соратником Дмитрия Яроша могло состояться еще прошлой весной, но из-за занятости "Червня" разговор пришлось отложить на четыре месяца. А местом встречи стал не Киев, а побережье Азовского моря, где базируется "Аратты".
- Политики любят говорить о перемирии, о том, что оно работает и активность боевиков на Донбассе снизилась в разы. Но ротация ваших бойцов, которую я наблюдал, пока ждал в штабе "Аратты", показывает, что все не так просто. Расскажите, что сейчас происходит в зоне боевых действий?
- Работы всегда очень много. Постоянно есть раненые, происходят перемещения, какие-то политические моменты. А место зоны нашей ответственности очень активное, поэтому у "Аратты" всегда есть работа. К тому же они окапываются, и мы тоже окапываемся. Война чувствуется в каждом дне.
- За какое направление сейчас отвечает 8-й батальон УДА?
- В зоне нашей ответственности 28 километров фронта. Но не по сплошной линии, а в четырех местах, куда нас попросили приехать ребята из ВСУ. Конкретизировать не буду, потому что есть договоренность о том, чтобы мы об этом не говорим.
- Год назад в одном из интервью вы сказали, что примерно 90% бойцов вашего батальона — это выходцы из Львовской области. Но те ваши бойцы, с которыми я уже познакомился, говорили, что они с востока Украины. Состав так сильно изменился? Это связано с большими потерями?
- Сейчас, наверное, процентов 60 наших бойцов — это выходцы с Западной Украины. Там основные волонтеры, оттуда многие наши друзья. Идет также хорошее подкрепление с Черниговской и Черкасской областей, из Одессы. Люди о нас знают, география расширилась.
Читайте: Между двух миров войны: журналисты показали жизнь села в серой зоне АТО
- Сейчас вам приходят в основном "зеленые" бойцы или ветераны, которые раньше воевали в других подразделениях?
- По-разному. На базе 5-го батальона открыт учебный центр, где все учатся на общих правилах, а позже уже распределяются по подразделениям. Так что люди приходят с пониманием. А уже "обстрел" бойцов происходит по их желанию и специальности.
- Хорошо. Если к вам придет новичок, сколько понадобится времени, чтобы вы взяли его на передовую?
- От человека зависит. "Дублер"...то есть Пашинин (российский актер присоединился к УДА несколько месяцев назад, - Авт.), очень быстро освоился. Провел буквально неделю на базе, познакомился с бойцами, общими направлениями — и все.
Мы поняли, что он может, он прошел психологический тест и за неделю он был уже готов. Хотя для него передовая была как реабилитационный центр, он там собрался и оздоровился.
- То есть к вам Пашинин пришел в разобранном состоянии?
- Да, он человек, который имел взлеты и падения. При этом испытывает большое разочарование от того, что сейчас происходит в стране.
- Что вы можете сказать о нашем противнике? За те три года, что вы воюете на Донбассе, боевики сильно изменились?
- Они уже научились, вышколились. У них появилась тактика в действиях. Воевать с ними стало не легче, а тяжелее.
Очень трудно четвертый год сидеть на одном месте. Не только в моральном плане для бойцов. Места уже давно пристреляны, все уже знают, где фронт, где мы дислоцируемся. Все это уже изучено и "слито" десятки раз.
Если бы была динамика, менялись места дислокации, то сохранялся бы постоянный тонус, а сейчас все застыло в таком тревожно-опасном виде. Ты не видишь завтрашний день. Для военного важно знать и понимать, что до такого-то числа нужно освободить, к примеру, Новоазовск. План поставлен, все четко разложено и сделано.
Ведь все работает: логистика действует, танки заправляются, бойцы тренируются, ведется разведка и доразведка. И нужны действия, потому что для армии это очень важно.
Читайте: Экипаж в одной могиле: в Житомире мать погибшего бойца АТО добилась печальной правды
- И идти вперед?
- Конечно. Должна же быть какая-то логика в этом всем. У нас ее нет. Все явно замораживается, происходит топтание на месте с колоссальными затратами — с человеческими, государственными. Я бы сказал, что ситуация очень сложная, сложнее, чем была в 2014 году.
- Почему?
- Общая мотивация была ясна — защитить одну часть нашей земли и освободить другую. Сейчас же непонятно, что мы должны освободить и что мы должны защищать? Кого мы должны освобождать — мы понимаем, а вот кого защищать? Сегодняшнее руководство страны? Это разорванное правительство? Вот это сложно.
Людям нужно ставить четкие цели, четкие задачи, тогда будет все выполняться, будет реализация. Сейчас же мы только наблюдаем, поэтому тяжело. Но у Украинской Добровольческой армии есть цель, к которой мы идем, поэтому нам легче.
- Вас не беспокоит курс государства на интеграцию добробатов в ВСУ?
- С учетом того переговорного процесса, который ведет украинское государство, все это имеет определенную логику. На верху стараются, чтобы в стране все было контролируемо, под главнокомандующим существовала четкая иерархия, система.
Но исходя из нынешних реалий, наш формат остается самым успешным, что мы доказывали не один раз. И мы не будем ни у кого спрашивать разрешения защищать свою землю. В УДА качественно готовят операции, чтобы никого не подставить, взвешенно подходят к моментам боевых действий.
Мы идем своей дорогой — освобождение украинской земли по метру, уничтожение врага, подавление сепаратизма в стране как на оккупированных территориях, так и в тылу позади нас. Наш путь понятен — построение Украинской Соборной державы, лучшего государства в мире.
- Волонтеры время от времени сообщают о медленном продвижении ВСУ вперед, но в штабе обычно все опровергают. За последний год на вашем участке фронта было что-то подобное?
- Продвижения вперед нет никакого, я этого не вижу. Да, в какие-то серые зоны мы вгрызлись. Сейчас же идет цементирование на этих позициях. Больше я ничего не вижу.
Читайте: Ранения и боевые травмы: силы АТО понесли потери на Донбассе
- Что скажете о численности боевиков и российской техники? Она растет или информация в отчетах ОБСЕ недостоверна?
- А они что хотят, то и делают. ОБСЕ на 60% состоят из российских лоббистов, некоторых мы знаем лично.
Вообще нет ничего удивительного. Граница с Россией свободна. Захотят — в гости сходят, танк привезут, что-то увезут или кого-то ограбят. А то, что боевики постоянно перемещаются и тренируют,ся то это нам прекрасно известно и понятно.
Вообще мы были бы рады, если бы на оккупированный Донбасс заехала вся российская техника. Тогда больше ее сожжем.
- Еще одна любимая тема для спекуляций — вероятность большого наступления боевиков на Донбассе. Она практически неисчерпаема. Что скажете?
- Очень жду, чтобы они уже наконец-то начали наступать. Тогда мы бы их здесь умножили на ноль, а Украина поставила бы точку в конфликте с империей.
Мы относимся к таким вещам спокойно. К войне добровольцы готовы, мы ею живем. Да, наверное, будет жестко. Лягут тысячи, все будет разрушено, но я...(задумавшись) Как быть дальше? Договариваться? Война должна быть такой: ты или проиграл, или выиграл. Я же хочу победить в этой войне. Нам нужно ослабление российской империи, как им нужно ослабление Украины.
Читайте: "В рукопашную пусть идет": Ярош прокомментировал скандальный приказ в АТО
- Непонятки со статусом вашего батальона наверняка создают много бюрократических проблем. Как вы оформляете погибших, чтобы их семьи получили хоть какую-то компенсацю?
- Постоянные сложности с этим...Очень большие проблемы. Не буду говорить о том, как оформляем, но у нас постоянно возникают трудности, если несем потери.
Знаю, что по убитым в 2014-2015 годах вопрос по компенсациям для семей закрыт. А вот с 2016-2017 годами есть проблемы. В Генеральном штабе сидит какой-то новый сепар и блокирует документы. Мышь, которая хочет выслужиться.
Впрочем, нет ничего удивительного. Агентура России в нашей стране огромна. Они активизируются по-разному: в телевизионных эфирах, хозяйственных моментах, на войне. Влияние России ощутимо до сих пор.