Закон об амнистии – «золотая жила» для судей
Амнистия, на первый взгляд, явление гуманное, т. е. свойственное развитому обществу, но не все тут так просто. «Обозреватель» уже писал о готовящемся освобождении заключенных. Среди множества «но» нового законодательства выделяется все та же коррупция, которая красной нитью проходит через все сферы жизни нашего общества: появляется еще одна лазейка для ловких юристов.
Много ли Вы видели 90-летних старичков, которые к завтраку бреются, душатся и надевают белую рубашку, а потом хватают портфель с документами и, помня все законы на зубок, бегут в прокуратуру, суд и другие инстанции решать общественно важные дела? Именно такого человека до 9 июля 2008 года можно было встретить в Черкассах и даже в Киеве, куда он частенько наведывался в гости к дочери и по делам в столичных органах правосудия.
Дорогу в Генеральную прокуратуру, где его хорошо помнили, Александр Ефимович Черкасов в свои 90 лет знал намного лучше, чем в районную поликлинику. Давно ушедший на пенсию военный юрист не представлял своего существования без борьбы за справедливость. Сохранив в совершенстве свои профессиональные знания и навыки, он видел свое призвание в том, чтобы просто так, без денег, помогать людям в тяжбах о земельных захватах и других злоупотреблениях, которых, увы, хватало.
Материалы дел Черкасов сохранял, из квартиры вынесли несколько мешков документов. Он жил насыщенной жизнью, не брезговал вкусной едой (никаких диет!) и 50 граммами к обеду, поддерживал квартиру в идеальной чистоте, интересовался мировыми событиями и мог претендовать на то, чтобы быть самым немолодым пользователем интернета.
Насыщенный, кипучий 1917 год (именно тогда он родился) дал Александру Ефимовичу мощный заряд энергии на многие десятилетия жизни, которая оборвалась крайне нелепым образом. Ему было суждено пережить самый кровавый в истории человечества ХХ век, пройти всю войну без единого ранения (разведчиком на передовой), и, сохранив здоровье, жажду жизни, погибнуть в своей квартире от руки нуждающегося в выпивке соседа.
Игорь Боярский являлся не просто соседом, а, фактически, членом семьи. Дочь покойного, Лариса, говорит, что было всего лишь две женщины, к мнению которых Черкасов, будучи человеком крайне категоричным и принципиальным, прислушивался - его старшая дочь и Тамара Максимовна Боярская. Последней он доверил даже ключи от квартиры, она и ее сын Игорь были постоянными гостями в его доме, знали там все, как в своем собственном.
На фотографиях с 90-летия Александра Ефимовича Боярские органично смотрятся в теплой компании родственников, Игорь радостно протягивает руку с бокалом, чтобы выпить за здоровье юбиляра, и тот с открытым сердцем принимает пожелания. Кто мог знать, что не пройдет и года, как эта же рука нанесет в это же сердце смертельный удар.
Игорь Боярский относится к известному типу обаятельного интеллигента-алкоголика. Актер, натура, слишком творческая, чтобы работать, как все, и слишком тонкая, чтобы воспринимать этот мир без призмы граненого стакана. Обаяние, шарм и даже умение декламировать поэзию «серебряного века» гарантировали, что всегда найдутся желающие одолжить денег или налить рюмочку. Долги 40-летнего мужчины отдавала мать-пенсионерка. Ей же приходилось иметь дело с буйным чадом, когда тому не хватало дозы алкоголя.
Тамара Максимовна совсем не робкая безвольная женщина, как может показаться, совсем наоборот. Спокойная, статная, разумная, этакая Васса Железнова, она знает, что это ее крест и ей его нести. Скорее всего, в непутевости сына она винила себя, ведь Игорь рос с бабушкой.
Чаще всех подбрасывал Боярскому мелкие деньги и угощал наливкой Черкасов. Спустя некоторое время его стала напрягать уродливость ситуации: здоровый мужик клянчит мелочь на выпивку.
События 9 июля 2008 года со всеми подробностями описал Игорь Боярский в своем признании. Выпитого с друзьями ему показалось недостаточно, и он привычно направился к дяде Саше за добавкой, чувствуя себя как дома, достал из холодильника «Рябину на коньяке», но тут терпение Черкасова лопнуло, а это значило, что назад дороги нет, покойный был очень жестким человеком, что, собственно, и спровоцировало его гибель. Он высказал незваному гостю все, что думал о его паразитарном образе жизни, отношении к матери. Встретивший неожиданное сопротивление намерению выпить Боярский схватил нож и ударил дедушку в горло, увидев конвульсии умирающего, он, по собственным словам, выбрал место между ребер для следующего удара и провернул нож в сердце. Попытавшись инсценировать самоубийство, Боярский вложил другой нож в руку жертвы.
Первым инстинктивным порывом матери было сделать все, чтобы скрыть преступление сына, она спустилась вниз, тщательно вымыла квартиру, уничтожив все отпечатки пальцев, кровь. Ее хладнокровию и выдержке остается только позавидовать. «Мы договорились вести себя так, как будто ничего не случилось», - признался несколько дней спустя правоохранителям Игорь Боярский.
Тамара Максимовна всерьез занялась освобождением сына. Через четыре месяца появился блестящий адвокат, и обвиняемый изменил показания, мол, на допросе ему одевали противогаз на голову, били, и угрожали пытать мать. Нельзя отрицать, что такие случаи не редкость, только в признании есть множество мелочей, о которых милиция знать не могла и, соответственно, продиктовать их тоже не могла. Также не лишена смысла версия о том, что дедушка в поисках правды зашел слишком далеко, и его попросту убрали. Только никакой киллер не будет тщательно вымывать всю квартиру, его дело убить и свалить побыстрее. На столе были найдены обгорелые бумажки, по словам Ларисы Черкасовой, это почерк Боярской, она всегда так делала, чтобы уничтожить неприятный запах.
С появлением адвоката началось весьма наглое затягивание дела. Например, следствие потребовало экспертизу следов крови на потолке, чтобы определить, кровь ли это. Делали экспертизу год! Вывод специалистов был максимально краток: не кровь. А что? Это не выясняли. Даже в убогих поликлиниках умудряются за день предоставить развернутый анализ крови, а тут понадобился год для такого элементарного задания. За 2010 год было проведено всего лишь 2 судебных заседания. А тут еще судья Чепурной Валерий Петрович разболелся самым последним образом, и в 2011 году произошло уже три отсрочки. Следующее заседание было назначено на 13 апреля, и то только после звонка судье Ларисы Черкасовой.
Все это красноречиво свидетельствует о том, что черкасские чиновники куплены. Но доказательства вины настолько очевидны, что оправдать обвиняемого не commeilfautдаже за деньги, поэтому включили другую схему. Медицинская комиссия нашла у Игоря Боярского ряд заболеваний (инсульт, гипертонию), которые дают возможность требовать перевод больного из СИЗО в больницу. Дальнейшим шагом по этой схеме будет требование амнистии по состоянию здоровья. Минимальный срок за подобного рода преступления 7 лет лишения свободы, об амнистии можно говорить по истечении половины срока. Тянуть с судом осталось менее года, еще чуть-чуть и, даже признанный виновным, подсудимый может быть освобожден прямо в зале суда. Поэтому дочь Черкасова добивается независимой медицинской экспертизы в Киеве, ведь то, что в Черкассах все договорено, очевидно.
Многие пытались уговорить Ларису Александровну простить убийцу, даже судья: «Побойтесь Бога, простите его, ведь у Вас сын!» А она его давно уже простила и не держит зла, но считает, что каждый должен нести ответственность за свои поступки. С одной стороны, действительно, это не самый злостный и закостенелый преступник, и не такой уж плохой человек, да и пожалел он о содеянном наверняка, а погибшего все равно не вернуть. С другой стороны, это убийство и имело место быть потому, что Игорь Боярский не привык нести ответственность за свои поступки. Он мог пить, не работать, одалживать деньги, буянить, и всегда оказывалась рядом мать, готовая подстелить соломку, отдать долги, вымыть кровь, уплатить юристам. К чему, как не к нарам, может привести такая жизнь? Преступление самое логичное следствие безнаказанности. И даже сейчас, после совершения преступления, он не несет за него ответственность до конца, его спасают, вытаскивают из тюрьмы, отмазывают. Получается, можно сделать, что угодно, а потом обаять, улыбнуться, придет мама и все решит. Но ее не будем судить – она мать, спасти сына она готова любой ценой.
По иронии судьбы, юридические проволочки, которыми жил Черкасов, сопровождают его и после смерти. Лариса Александровна уверена, что обязана добиться исполнения приговора в память об отце. В этой истории можно занять разные позиции, многие считают, что лучше не доводить дело до конца, но Лариса уверена, что отец никогда не оставил бы преступление безнаказанным, он всю жизнь посвятил борьбе с несправедливостью и коррумпированными чиновниками. Только на таких людях держатся остатки правосудия и порядка. Ведь призывы к милосердию и состраданию часто есть ширмой для материально заинтересованных судей и предметом спекуляций.