НАБУ ошиблось. Слишком сладкой была наживка – адвокат Насирова

Во второй части интервью с мэтром украинской адвокатуры, известным успешной защитой в публичных делах многих политиков, управляющим партнером адвокатской фирмы "Фомин и партнеры" и адвокатом главы Государственной фискальной службы Романа Насирова Игорем Фоминым подробнее побеседовали о резонансном деле.

В первой части интервью читайте о правосудии в Украине и восприятии громких дел в обществе.

- Мы остановились на том, что некоторые народные депутаты давили на суд, когда блокировали Насирова в суде. Должна быть ответственность за такие деяния? Какая? И вообще, вам известны прецеденты, когда народные депутаты понесли наказание за нечто подобное?

- Формально такая ответственность есть даже в Уголовном кодексе Украины. Но мне не известны случаи привлечения к ней не только народных депутатов, но и других чиновников или обычных граждан.

- Если подробнее, в чем конкретно Насирова обвиняют?

- Обвиняют в том, что он злоупотребил служебным положением и подписал отсрочку выплаты ренты. Но отсрочка – это же не подарок. Деньги надо заплатить, тем более с процентами. С другой стороны, налоговая – это же целый институт, а не один человек. У нас все привязывается к именам, к личностям. Хотя отсрочку дала система.

Сама логика операции очень простая – деньги под процент. Здесь не может быть ущерба. По аналогии с финансовой операцией, налоговая предоставляла кредит под проценты, причем обеспеченный кредит, который был гарантирован в возврате. Сам алгоритм их обвинения внутри порочен.

Читайте: Насиров сделал резонансное заявление об обвинениях НАБУ

Думаю, они просто ошиблись. Слишком сладкой была наживка, чтобы они ее не проглотили. Слишком яркая эта личность с точки зрения пиара – руководитель налоговой. У нас же привыкли, что в налоговой тотальная коррупция. Он как фигурант для них был очень удачным. И вот они попались и уже давно это поняли.

- Что значит – ошиблись?

- Это новый орган. Для того, чтобы воспитать профессионального сыщика, нужны годы. Наверное, им как рожденным революцией нужно время для того, чтобы чему-то научиться, и хорошие учителя. Думаю, они уже поняли, что ошиблись. В конце концов нужно иметь мужество чтобы сказать: да, я ошибся. Значит, должен извиниться и отказаться от обвинения. По уму должно быть так.

Давайте представим себе, что Насирова оправдывает суд. Я как защитник полностью уверен в этой позиции. Иначе каждого банкира, который выдает кредит, нужно посадить в тюрьму, заявив, что этим он нанес ущерб банку. Вот и вся логика этого дела.

Что будет делать САП и НАБУ? Предполагаю, заявят: мы же говорили, что для борьбы с коррупцией нам нужен Антикоррупционный суд.

- Почему защита настаивает на том, чтобы в суде прокуроры зачитывали все 700 страниц обвинительного акта?

- Это была моя личная позиция, и я на ней настаивал. Первая причина: они же говорят обществу, что собрали целый том доказательств, на основании которых пришли к выводу о возможной виновности Романа Насирова. И сколько бы я и мои коллеги не поясняли, что в этих бумажках ничего нет, обвинение будет утверждать, что есть.

Читайте: "Нужно выяснить!" Насиров выдвинул важное требование прокурорам

Поэтому мы решили – пусть читают. Пусть и люди, и пресса послушают и сами решат, есть ли эти доказательства. И второе. Вы это писали, вы теперь и читайте. Там же 75 раз одно и то же накручено. Пусть голова и челюсть болит, пока это закончится.

- Выглядит это так, как будто вы просто затягиваете процесс. Прокуроры прямо об этом заявляют, кстати.

- Меня всегда в чем-то обвиняли. Когда я защищал Луценко, на меня три раза подавали в дисциплинарную палату, чтобы выгнать из адвокатуры. Это было впервые за 30 лет работы.

Читайте: "Учите матчасть": Насиров поймал Сытника на разглашении тайны следствия

В деле Луценко слышали те же песни – что мы затягиваем дело, злоупотребляем правом. А как адвокат может затягивать дело? Обвинение годами работало, сшило 240 томов, защиту ограничили, дали месяц на изучение. А теперь, когда по закону необходимо вслух прочитать один том – мы затягиваем. Смешно. Советский Союз – тоталитарное государство – в законе признавал за мной право знакомиться с делом столько, сколько я считаю нужным. Сейчас же просто цепляют ярлыки.

- Хорошо, какие перспективы дела Насирова в суде? Это надолго?

- У нас искажен еще одни принцип – непрерывность судебного процесса. Когда в советские времена я брался за большие дела, иногда и восемь месяцев подряд работали по четыре дня в неделю. Это и обеспечивается принципом непрерывности процесса. Потому что очень сложно переключаться с дела на дело. А у нас назначают слушание раз в полтора месяца.

Позиция защиты – просить назначать слушания дела несколько дней в неделю. Иначе это затрется во времени и потеряет остроту, которая нужна и обществу, да и тому же НАБУ и САП. Коллегам нужно учиться работать, нужно понимать, для чего ты нужен народу, учиться оппонировать своим конкурентам, таким как я. А не вламываться в наши офисы и читать адвокатские производства. Они пока не понимают, что мы оппоненты, а не враги. Мы делаем одно дело, мы части одной системы.

- А дальше пойдете в Европейский суд?

- Я все-таки надеюсь, что мы выиграем здесь. Хотя есть незаконное задержание, и оно уже обжаловано в Европейском суде.

- Много было разговоров о нарушениях в деле Насирова. Какие нарушения вы фиксировали?

- Это даже нельзя назвать нарушениями. Это умышленные действия, которые препятствовали стороне защиты выполнять свои функции.

Читайте: "Это мой долг": Насиров анонсировал скорое возвращение к работе

- Можете привести конкретные примеры?

- Препятствие мне в сборе доказательств, в том числе проведение экспертизы. Непредоставление материалов эксперту. Незаконный допрос эксперта в качестве свидетеля. Незаконное задержание Насирова – однозначно.

- Защита Насирова заявляла, что НАБУ прослушивало конфиденциальные разговоры адвокатов. Было такое?

- Это вообще прямое преступление. Частично от неуважения к закону, а частично – от непонимания. Люди, которые это исполняли, не знают и не уважают закон. Они не уважают противоположную сторону в процессе, не уважают правосудие.

- Если это уголовные преступления, то против работников НАБУ по этим фактам должны были быть возбуждены дела?

- У нас система такая, что уже давно не существует стадии возбуждения уголовного дела. Есть какая-то канцелярия, куда ты посылаешь бумаги, а там регистрируют уголовное производство. Потом закрывают, или оно висит бесконечно.

Еще один момент – очень важны ритуалы. Я бы очень хотел, чтобы прокуроры в суде выступали от имени народа Украины, а не от государства. Прокурор пришел в суд и в сердце должен нести ответственность перед народом Украины, а не перед своим начальником. Может быть так он поймет, что народ Украины он представляет для установления объективной истины по делу и привлечения виновных в совершении преступления лиц. Если установлены факты отсутствия состава преступления у лица, он, прокурор, должен отказаться от обвинения. Не ждать оправдания судом, а именно отказаться от обвинения.

Мы же смотрим американские фильмы, где прокуроры встают, когда очевидно, что преступления не было или не то лицо привлекают к ответственности и прекращают уголовное преследование. Зачем затягивать время? Встал, отказался, ушел. А у нас, возвращаюсь к Насирову, прокуроры уже отлично понимают, что они построили конструкцию на воздухе, у нее нет основы. Они пытаются туда что-то загнать, подсыпают закрепитель в зыбучие пески, но это ничего не даст. И я очень рад, что это дело привлекает внимание людей, что оно публичное. Наша основная цель сейчас – защитить народ, человека от беззакония, показать все публично, открыто.

- Почему сам Насиров долгое время молчал и вообще не комментировал обвинения против него?

- Вы знаете, он человек, который долго работал на Западе, у них все-таки психотип другой. Ментальность людей, которые учились и работали в Европе, иная. Они более законопослушны, чем мы, у них другое понимание права, уважение законов.

Читайте: Насиров расставил все точки над "і" по британскому паспорту

- Как вы думаете, у него есть перспектива вернуться на должность?

- Это политический вопрос. Юридически он остается на должности главы ГФС. Не было постановления следователя об отстранении от должности. Кабинет министров как политический орган принял политическое решение. Роман Насиров был и есть глава ГФС. Ему и платить, кстати, надо. И кому-то придется заплатить, потому что всегда есть последствия. Здесь, к сожалению, последствия не юридические, а колоссальные политические. НАБУ и САП могут разочаровать своих инвесторов.

- А какие тут возможны последствия?

- Я не пророк, но им могут перестать помогать, давать деньги, учить. И это грустно. Могут потерять вес в глазах общественности, народа.

- А для страны?

- Психологические потери. Полно правоохранительных органов, но нет общей цели, для которой эти органы существуют. У них ведь одна цель – работа с раскрытием преступлений. А они видят другие цели. И это точно не борьба с преступностью. Мотивы разногласий лежат не в области права, а в области политики.

НАБУ и САП формируют какую-то свою линейку, которая неподконтрольна генеральному прокурору. Я считаю, это не правильно. Генеральный прокурор должен нести ответственность за все, что происходит, но он должен иметь рычаги влияния на происходящее. Есть ненормальные вещи, когда дела в отношении сотрудников НАБУ расследует НАБУ. Это неправильно, сам себя никто еще не посадил. Главная прокурорская пословица гласит: когда расследуешь преступление, главное – не выйти на себя самого. Закон замкнул эту ситуацию в таком виде, но это нелепость.

Нам нужно более профессионально подходить к принятию законов. В конце концов, чтобы что-то усовершенствовать, нужно поработать. Нужно идти путем закона, а закон – это правосудие. Если люди будут знать, что они придут в суд и получат справедливое решение, пускай даже не в свою пользу, они с этим будут мириться. Потому что будут знать, что это решение – справедливое.

Надеюсь, большое внимание к системе правосудия позитивно реализуется. И наши обвинители не будут бояться сказать, что они не правы и отказаться от обвинения. Защитники, таких тоже не мало, перестанут творить чудеса и вернутся к праву. Я верю и хочу это увидеть.