"Мы их перестреляем легонько". Эксклюзивное интервью с Ярошем о реванше пророссийских сил в Украине

Мы приехали к командующему Украинской добровольческой армии Дмитрию Ярошу в Каменское (до недавнего времени Днепродзержинск, Днепропетровской области) в промышленный город с населением чуть более 200 тысяч человек. Его дом оказался в окрестностях города вплотную к трамвайным путям. Обычный одноэтажный, светло-зеленого цвета. На воротах флаг Украины и несколько камер наблюдения. Дверь открыла охрана. Это ребята из УДА.

Куда исчез легендарный командир, как ему живется без славы, журналистов, вдали от столицы в доме с розами и прудом, когда следует ожидать нового лидера националистического движения, о чем больше всего сожалеет в жизни и как планирует бороться с реваншем пророссийских сил читайте в эксклюзивном интервью на OBOZREVATEL.

Х.Б. Что сейчас с Украинской добровольческой армией? Здесь в области была одна из крупнейших тренировочных баз в Великомихайловке. Почему решили ее отдать?

Д.Я.: Это одна из баз. Ну, главная база, учебный центр, потому что ее действительно было трудно удерживать уже и не было такой необходимости по большому счету. Мы отдали силам УСН.

Х.Б. Сколько сейчас добровольцев Украинской добровольческой армии на фронте?

Д.Я.: Мы же цифры никогда не называем. Это же военная тайна. Сейчас немного. Реально если говорить, потому цифру я не назову, но это не в пример там даже с 18-тым годом. Не в пример.

Х.Б. Почему вы решили превратиться из такого командира, о котором только слагали легенды, в человека, который занимается розами, живет внуками, ну, не знаю, думает о том, чтобы писать мемуары? Что произошло с вами за эти пять лет?

Д.Я. Ну, видите, люди часто выдумывают себе кого-то, как-то и все такое прочее. Вот был такой выдуманный другими людьми Ярош. А я в конце концов никогда корону на себя не надевал и таким никогда и не был. Ребята, которые меня знают до войны, до революции, и да, они скажут, что Ярош не изменился практически за это время. Каким был, таким и есть. У меня свои принципы есть в жизни, я их стараюсь придерживаться максимально, и так по жизни иду.

Х.Б. Если говорить о мемуарах, то что напишете в разделе: "Больше всего жалею в жизни". Читала одно из ваших интервью, где вы говорили, что жалеете про 2014 год, когда не освободили Донецк.

Д.Я. Да, я действительно больше всего жалею, считаю, что тогда шанс был. Тогда были такие реальные бандформирования, это не были еще регулярные части, как раз из Славянска вышли и зашли. И мы когда Пески взяли, когда деблокировали ДАП в июле как раз 14-го года, то в принципе мы даже зашли уже за знак "Донецк" и затем поступила команда. Ну, там по многим субъективным, объективным обстоятельствам та команда поступила. Безусловно, и мы...

Х.Б.: А от кого команда?

Д.Я.: Мы работали всегда с Вооруженными Силами Украины. Соответственно, по их линии пошла команда не идти дальше. Я-то понимаю, почему это происходило.

Х.Б. Почему?

Д.Я. Есть же военная тактика и стратегия, когда ты заходишь в город, ты будешь нести гораздо больше потерь и ты будешь вынужден разрушать какие-то дома, с которых ведется огонь и так далее, и так далее. То есть кто-то из командования, скорее всего, побоялся лишних потерь, думали, а вдруг оно пойдет как-то иначе. Это было еще до вторжения того массированного, российских регулярных войск на территорию Украины.

Х.Б.: А вот добровольцы были готовы?

Д.Я. Да, мы это показывали. Ну, мне была нужна бронетехника, а тогда у меня не было. У меня была хорошая пехота. Там танчик один... Вот у нас было два танчика в то время в распоряжении. У одного система перегрелась, и он стрелять не мог. У второго какая-то другая была проблема, он ехать не мог. То есть армию нейтрализовали до войны еще, да, она была разрушена полностью, потому удивительного ничего нет.

Но я жалею. Я жалею, что, ну, а вдруг, вот дал бы приказ, как там давал под Славянском или под... Красноармейск мы когда брали. Там почти жертв не было, практически мирным путем – и огромный населенный пункт на Донбассе был освобожден, когда проявил волю, не политическую, а собственно, командирскую волю.

Х.Б.: А что здесь вас остановило?

Д.Я.: Да, скорее всего, собственно, боязнь понести большие потери. В конце концов мы понесли еще большие потери даже в позиционных боях. Если бы зашли в Донецк... просто если бы мы взяли Донецк, не было бы "ДНР", и соответственно не было бы никакой "ЛНР". Это грызет внутри.

Х.Б. Я знаю историю о том, что буквально недавно было предупреждено покушение на вас.

Д.Я.: Знаете, как после Майдана, как началась война, то регулярно какая информация приходит, какие-то попытки нейтрализуются. Здесь и с перестрелками были определенные истории, там брали группу с "ДНР" ребята.

Х.Б.: Прям здесь?

Д.Я.: В Каменском была такая история. И на Покров действительно прошлого года была тоже информация по линии Министерства внутренних дел и по линии СБУ, что готовится ликвидация с целью – там классическая фраза у нас в Украине – дестабилизации ситуации в Украине. Она приходила и по нашим внутренним каналам. Потому что там были, женщины появились какие-то из России, которые здесь выдавали чуть ли не за родственников себя, и все такое. То есть что-то оно было, но я сам непосредственно не имею времени заниматься этими вопросами. Поэтому Альфу выделили ребят к моей охране, так сказать. Оно было нейтрализовано все и дальше не пошло. Я убежден, что если спецслужбы, более или менее адекватные спецслужбы мира, ставят своей целью там ликвидацию какого-то человека, то они достигают ее. Поэтому здесь такое, может, это и не так было, ну... Пока живу.

Мне очень не нравится все то, что происходит в Америке, хоть это их внутреннее дело, безусловно. Но опять-таки, как сторонний наблюдатель, я недавно пост какой-то там писал – я не люблю этих "коленопреклоненных". То есть мародер, вор, беременной женщине в живот ствол направлял, как этот вот афроамериканец, как их называют, мне все равно ближе, я нетолерантный человек, поэтому – негр, называли и называют.

Х.Б. Вы не боитесь, что вас после этого назовут...

Д.Я.: Не боюсь, не боюсь. А кто-то должен все же говорить о таких вещах, послушайте. Когда это было "негр" – слово для нас оскорблением для того человека? Так всегда было.

Х.Б. Если в Украине начнется подобная история с европейской, американской. На улицы выйдут левые, "Антифа" – вы готовы противостоять, бороться с ними?

Д.Я.: Да нет. Я не мальчик, чтобы бегать и драться. Мы их перестреляем легонько и все, если это будет угрожать государству. Чего с ними драться?

Х.Б.: "Антифа" многочисленны сейчас в Украине?

Д.Я.: На данный момент они почти никакой серьезной силы не представляют. Я думаю, это десятки людей по Украине. Когда-то их было побольше немножко, но их националисты всегда гоняли, всегда прессинговали. Оно же такое неуклюжее и такое полупокерное, как я их называю. Это не является даже движением каким-то. Там, я помню, на Майдане что-то пробовали влезать – им дали по голове. Они уже после того не рыпаются. Вы их на войне за Украину видели когда-нибудь? Нет. Поэтому соответственно это такое.

Х.Б.: Так левый бунт в Украине невозможен?

Д.Я.: Невозможен. Возможно, на мой взгляд, создание Россией под видом какого-то общественного левого движения или вот как сейчас я слышал информацию крайнюю – Илюша Кива начинает общественное движение "За жизнь". Вот что-то такое, что было бы подобно "Оплоту" 14-го года, который теперь воюет против нас в Донецке, которого выбили тогда из Харькова. Такое что-то легендированное и созданное российскими спецслужбами, в принципе, возможно. Но это просто враги. Я почему говорю о перестрелять – потому что это же никакая не политика, это просто государственный мятеж, и его надо очень жестко подавлять.

Х.Б.: Но это значит, что вы будете воевать с мировыми огромными организациями. Готовы ли вы это делать, как это делал Шухевич, Бандера – воевать на все фронты?

Д.Я.: Это очень нежелательный вариант. А если другого варианта не будет? Мы же не бараны, которых ведут на убой, правильно? Мы должны воевать, и это безусловно.

Х.Б. Как вы, кстати, относитесь к делу Сергея Стерненко?

Д.Я. Я считаю, что человек имеет право на самозащиту. Что человек имеет право на ношение оружия и использования его для своей защиты, безусловно.

Х.Б. Вы, кстати, так же активно не высказывались и о деле Шеремета, об аресте Кузьменко, Антоненко и Дугар.

Д.Я. Я заявлял об этом, и не в одном интервью.

Х.Б.: Но не так часто и громко. Значит ли это, что у вас, возможно, есть сомнения в беспрекословной невиновности этих людей?

Д.Я. Я вообще не имею объективной информации по этому поводу. Я знаю, что наши силовые структуры очень несовершенны и могут фальсифицировать дело и так далее. Но я не имею и другой информации. Я не знаю просто этих людей, даже чтобы говорить и возражать. Я же не языкастая Хвеська, которая бегает и кричит: "Он прав" или "он не прав" и так далее. Я не знаю насчет чего как. По той информации, что я вижу от адвокатов, я не вижу виновности этих людей для себя. Но опять-таки для меня это моя субъективная точка зрения.

Х.Б.: Но у вас есть источники и в СБУ, и в МВД, которые могут вам говорить.

Д.Я.: Одни источники в СБУ мне говорят о том, что они и близко не виноваты во всем этом. Другие источники в МВД мне говорят, что они виновны. А своей объективной информации у меня нет. Я не правозащитник, чтобы заниматься защитой прав людей. У меня даже квалификации такой нет. У нас ведь их куча, у нас организации куча, у нас грантоедов сколько, которые так называемыми правами человека занимаются. Вот пусть они этим занимаются. У нас ведь не тоталитарное пока государство во всяком случае. То есть везде можно проявиться.

Х.Б. А вы бы хотели, чтобы такая (Авторитарная. – Ред.) была на какой-то период?

Д.Я. Я неоднократно высказывался о том, что в принципе, особенно после революции в 14-м году, авторитарный режим и в условиях войны, в условиях войны – это абсолютно нормально. Но не тоталитарный, безусловно, который там запрещает любое другое мнение.

Х.Б.: Авторитарный?

Д.Я. Да, авторитарный жесткий режим, потому что воевать против тоталитарной, по сути, России не авторитарными методами эффективно невозможно. Будет проигрыш.

Х.Б. Есть ли лидер, который может стать этим олицетворением авторитарного режима? Который может взять на себя ответственность?

Д.Я. Я в поисках такого лидера. Я вижу военных, вижу...

Х.Б. А вы почему не хотите?

Д.Я. Я не политик же. Я еще и устал просто. 30 с лишним лет заниматься тем, чем я занимаюсь, – это трудно. Вот я почему на молодежь, собственно, ставлю. Притом даже ту же военную молодежь, на людей. Вот я очень много ребят знаю, которые закончили уже и военные училища во время войны, стали офицерами уже, командирами рот уже, кое-кто и комбатами даже стали. Это те мальчики, которые вот такие бегали, так сказать, когда там в училище были. На них надо ставку делать. Это новое поколение, это совсем другие ценности.

Х.Б.: Когда может появиться, по вашему мнению?

Д.Я.: Да в любой момент. Я думаю, что это будет что-то непрогнозированное, как "Правый сектор".

OBOZREVATEL открывает новый ютуб-канал – OBOZREVATEL TV. Мы рассказываем о людях, способных думать. Для зрителей, способных понимать. Именно та журналистика, которой вам не хватало. Теперь она в ютубе. Подписывайтесь