Битва за справедливость: племянника главы суда отправили в тюрьму на 7 лет

Совершил преступление - придется отвечать. Так должно быть по умолчанию, однако в реальной жизни всё не так просто. Преступники нередко избегают ответственности: в ход идут деньги и связи. Мертвые уже не заговорят, а родственники, пережившие потерю близких, зачастую опускают руки. Но есть и другие примеры. Ирина Ноздровская почти два года добивалась наказания убийцы ее младшей сестры - Светланы Сапатинской. "Невменяемый за рулем" оказался племянником председателя суда.

ЧП произошло 30 сентября 2015 года в селе Демидов Вышгородского района.

В конце мая 2017 г. суд приговорил Дмитрия Россошанского к 7 годам лишения свободы. Вот только впереди еще апелляция.

Страшно потерять родного человека, но еще страшнее осознать: этой трагедии можно было избежать. Оказалось, что Россошанский не единожды попадал в поле зрения правоохранителей, будучи за рулем в состоянии алкогольного и наркотического опьянения.

Ирина Ноздровская рассказала "Обозревателю", с чем ей пришлось столкнуться и как удалось добиться обвинительного приговора.

Светлане было 26 лет, без мамы остался четырехлетний сын

- Ира, давайте вернемся в тот день.

- Это была среда. Свету внепланово вызвали на работу. Сестра работала по свободному графику, потому что хотела и маленькому Матвею уделять внимание, поскольку он часто болел, и все-таки подрабатывать, поскольку муж практически не обеспечивал. Так, пару дней в месяц поработает и всё. Мы долгое время жили в одном доме: я с дочкой, моя сестра уже с мужем и с ребенком, наши родители… Света говорила: "У нас дом-рукавичка". Потому что маленький и много людей. А в 2014 году я построила на том же участке свой дом. До конца не доделала, но мы с ребенком уходили туда ночевать, чтобы немного "разгрузить" родительский.

Тогда еще не ездили маршрутки, которые есть сейчас, от нас нужно было идти на центральную автодорогу "Киев-Овруч" - минут 25-30. И Света пошла. Было около 8 часов утра. Час пик.

В тот момент я была дома, собиралась на работу. И тут слышу во дворе какой-то крик. Нечеловеческий ор! Забегает отец в дом и кричит: "Нашу маму убили!" Он сказал - маму. Я забежала в родительский дом и увидела там Максима, мужа Светы. Спрашиваю его, где сестра, он и рассказал, что ее вызвали. Я стала звонить Свете на телефон, а он отключен. Наша мама в то время была "в сутках" (санитарка в больнице) и я даже не обратила внимания, что в 8 утра она еще не могла ехать с работы, что это не могла быть она...

Сестра все также не отвечала. А я подумала: может и к лучшему, потому что если бы я ей это сказала по телефону, Света потеряла бы сознание прямо в маршрутке. Она была очень мягкая, домашняя, такая "солнышко-солнышко".

Вот так на месте я узнала, что потеряла сестру.

- Водитель был на месте?

- Нет. И отец, который приехал раньше меня, тоже его не видел. Свидетели, которые выступали в суде (их было достаточно),также утверждали, что Россошанского не было. Полицейские сказали: мол, мы его спрятали, чтобы не было самосуда. Но моя точка зрения, она логична и убедительна: убийцу спрятали для того, чтобы никто не видел в каком он был состоянии!

На месте была ГАИ. Следственно-оперативная группа приехала около 12 часов дня. То есть, спустя четыре часа, хотя из Вышгорода ехать от силы 15 минут. Я убеждена, что там просто решали, что делать. Позднее мы доказали, что водитель не звонил ни в полицию, ни в скорую, да и сам никакой помощи не оказывал. Он консультировался со своим отцом по телефону: как в очередной раз спасти свою шкуру, чтобы не сесть за решетку. Наверняка уже подключили дядю.

- Дядя водителя на тот момент был председателем Вышгородского районного суда?

- Да. Он с 2007 по 2012гг. был председателем, потом просто судьей, а в 2015-2016 гг. исполняющим обязанности председателя. К слову, за две недели до вынесения приговора его племяннику Высший совет правосудия удовлетворил прошение об отставке судьи Куприенко.

- Ира, когда вы поняли, что придется "подключаться", контролировать ход расследования?

- Я осознала это сразу! Я знала убийцу. Дмитрий Россошанский часто приезжал к бабушке в наше село, сам жил в Киеве. В селе его никто не видел трезвым, я вам клянусь! Я своими глазами видела, как оно, "синее" в стельку, валялось в лужах, лезло по дороге на четвереньках. Я не утрирую!

В селе ходили слухи, что он совершил не одно преступление, но ни разу не понес наказания. А когда я криком кричала на месте гибели моей сестры, чтобы водителя отвезли на медицинское освидетельствование, правоохранители мне сказали закрыть рот. Мол, мы сами знаем, что нам делать, не командуй. Но Россошанского не повезли, мы устанавливали это в суде…

Я поняла, что дело попытаются замять, а убийца и в этот раз может остаться безнаказанным. Я бросила работу и начала бить во все колокола.

Еще мне стало известно, что следователя, который занимался этим делом, называют "Кассир". Это еще раз дало мне понимание, с чем мне придется столкнуться. Спустя некоторое время удалось сделать отвод следователя, когда он уже натворил дел. Но второй оказался не лучше! Потому что дядя убийцы хорошо "помог".

- Следователи что-то "хотели"?

- И в присутствии моего адвоката, и в телефонном режиме. Расскажу об одном случае. Когда вынесли постановление о подозрении в совершении преступления, наступил момент, что нужно было избрать меру пресечения. Я умоляла, чтобы было "содержание под стражей! Дело в том, что к тому времени убийца забрал со штрафплощадки свой автомобиль, арестованный судом. Это преступление, какой может быть домашний арест?

И тут следователь просит меня написать ходатайство, что я прошу содержания под стражей подозреваемого (хотя оно не предусмотрено законом, но я написала). И дает мне официальный ответ, что он удовлетворяет мое ходатайство. А потом мне озвучивает: "Я иду с ним к прокурору, а если вы заинтересуете прокурора и меня, то, думаю, будет именно эта мера пресечения. Если заинтересуете". Вот такая была формулировка! Сказать, что я была в шоке - не сказать ничего.

Если бы это произошло сейчас, то я как минимум задала бы вопрос: "А что значит заинтересовать? В каком размере?" Но в тот момент мне было не до того. Я сделала вид, что я даже не услышала этих слов.

А потом оказалось... Мне следователь написал, что удовлетворил мое ходатайство и будут избирать ему меру пресечения именно содержание под стражей. И тут я узнаю, что следователь везет постановление об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста в прокуратуру, прокурор подписывает и судья дает домашний арест! Невероятно.

- Когда дело было передано в суд?

- В суд передали в начале мая 2016 года. И это был Вышгородский суд, где работал дядя убийцы.

- Ира, а родственники Россошанского связывались с вами? Может хотели договориться?

- Нет. Даже не пытались.

- Однако ваш зять Максим Сапатинский заключил с тогда еще обвиняемым в убийстве мировое соглашение.

- Во время судебного заседания, когда решали, оставлять под стражей подозреваемого или нет, судья спросил мнение всех потерпевших. Мы, естественно, поддерживаем, чтобы убийца сидел за решеткой. И тут заходит Максим и с порога говорит: "Нету". Судья спрашивает: "Чего нету?" Он: "Претензий нет". Судья: "Так мы сейчас не рассматриваем претензии. Ваше мнение, нужно отправлять в СИЗО обвиняемого или нет?" И муж моей сестры говорит: "Нет!" Судья попросила обосновать, а Максим ответил: "Потому что!"

Расписка мужа Светланы - в том, что он не имеет никаких претензий к убийце своей жены

Нас было четверо потерпевших, но Максим единственный написал такую расписку и отказался от каких-либо претензий. Как только Россошанского посадили в СИЗО, всё – муж Светы и его мать перестали ездить на судебные заседания. А их потом было более двадцати.

" А это красивое фото, где муж моей сестры, его мать и мать убийцы сидят рядом в зале суда. Максим с мамой - не там, где все потерпевшие, а вместе с родителями Россошанского", - рассказывает Ирина.

- Сколько это дело находилось в Вышгородском суде, в котором "хозяйничал" дядя обвиняемого?

- В Вышгороде дело слушалось два раза. Но я с первого заседания почувствовала "особое отношение" к убийце. Как только судья избрала меру пресечения "домашний арест" вместо содержания под стражей, я сразу сказала: будем менять суд. Я понимала, что "нужный" приговор уже готов. Мои адвокаты заявили отвод всего состава Вышгородского суда и перевели в Обуховский. А в Обухове прокурор сразу же заявил о содержании обвиняемого под стражей - суд удовлетворил. Дело сдвинулось с мертвой точки.

- Ира, вернемся к событиям трагического для вашей семьи дня. Что с экспертизами? Был ли водитель в состоянии алкогольного или наркотического опьянения?

- Правоохранители, нарушая требования закона, повезли "его" на освидетельствование через 8 часов, а не в течение первых двух - как положено.. Я пока говорю "его" в кавычках, сейчас поймете почему. Взяли кровь, но сначала даже не проводили экспертизу, прислали следователю письмо, что "не было внесено предварительной оплаты услуг"! Я показывала это письмо адвокатам, не только моим, они чуть сознания не теряли, говорили: "В рамках уголовного производства экспертиза - это услуга?!"

Но это еще не всё. За подписью главного врача все-таки повезли эту кровь в областное бюро СМЭ. И там дали ответ, что проверили исключительно на содержание алкоголя, на наркотики якобы не могли провести исследование - в связи с тем, что было предоставлено мало крови, 10 мл. Когда по закону установлено, что и 4 мл хватает, чтобы провести такую экспертизу!

И снова я бегаю, добиваюсь, чтобы проверили кровь на содержание наркотиков. Потому что я знаю, что у Россошанского кличка "Дима-наркоман", "Нарик". Все в селе это знают. Я побежала к директору главного бюро СМЭ Украины, падаю ему в колени и прошу провести экспертизу. Он говорит, ну пусть везут кровь, но уже много времени прошло (60 дней - прим.), вряд ли что-то получится. Но я решила все-таки проверить, а вдруг? Я начала на следователя давить: давайте, везите, пишу ходатайство - провести там и там. Сделали экспертизу - ничего не нашли.

Но потом, в процессе, когда я сутками не спала, я обнаружила бумагу - медицинское освидетельствование якобы Россошанского. Там много всего: нет подписи врача и другие моменты. Мало того, "особа установлена со слов". То есть, не указано никаких документов человека, которого "освидетельствовали". Не указаны особые приметы, а на лице у Россошанского шрам! Нарколог, который не присутствовал во время осмотра, подписывает, утверждает, что да, был трезв. А в направлении следователя, в котором он пишет "направляется на медосмотр", указывается номер водительского удостоверения. И этот номер, как мы озвучили в суде, не принадлежит Россошанскому! У него удостоверение совсем под другим номером!

То есть, они отправляли какое-то другое лицо на осмотр, на забор крови! Понимаете? Мой адвокат дает запрос, мы устанавливаем, что эти права принадлежат некоему Дяченко.

Потом, во время транспортировки, когда кровь перевозили из областного в главное бюро судмедэкспертизы, судя по всему, происходит подмена. Сравнили два заключения: в описательной части вещественных доказательств в одном пишут, что была доставлена кровь в двух флаконах по 5 мл каждый, опечатанные печатью Вышгородской центральной районной больницы, а в главное бюро она приехала уже не опечатанной. Я вам скажу, почему это делалось: я следователю сказала, что настаиваю на проведении экспертизы ДНК, у меня были подозрения, что это не он. Еще один момент: была заморожена кровь объемом 5 миллилитров, а стало... шесть.

Дмитрий Россошанский в 2005 году в состоянии алкогольного опьянения угнал автомобиль. В 2010 году его арестовали за групповой грабёж в Киеве, но на следующий день отпустили. Его "дружок" сел в тюрьму.

А всего за четыре месяца до убийства Светланы, в январе 2015г, Россошанского остановили в Киеве - он находился за рулем в состоянии наркотического опьянения. Отделался штрафом.

Было и "свежее" производство за хранение наркотических веществ. Все эти материалы прокурор хотел присоединить к делу, но защитник Россошанского категорически отказался подписать протокол о том, что ознакомлен. И судья отказал.

------------------------------------------------------------------

- Так удалось доказать, что кровь подменили?

- К сожалению, нет. Когда открывали флакон, мне эксперт сказал: "Определяйтесь сразу – либо ДНК, либо делаем экспертизу на содержание наркотических веществ. Одно из двух. Потому что крови на две экспертизы не хватит. Я стояла, думала-думала. И все-таки решила, что важнее на наркотики.

- Ира, еще один вопрос по ходу. Обнаружили неопечатанную пробирку. Кто-то понес ответственность?

- Следователь должен был ответить. Когда я бушевала в прокуратуре Киевской области, то добилась, чтобы открыли производство. Внесли в ЕРДР, начали досудебное расследование. Меня один раз вызвали по факту этих подмен, фальсификаций, я была допрошена, дала свои показания. Все на этом закончилось. И я дальше не могла добиваться, контролировать это дело - я не могла разорваться. Мне надо было сделать все, чтобы убийца моей сестры сел в тюрьму.

- Почти два года ушло на эту борьбу. Суд приговорил Дмитрия Россошанского к 7 годам лишения свободы. Это стало для вас неожиданностью?

- Я до последнего не верила, что это случится. Но судьи Обуховского районного суда держали твердую позицию, и я им благодарна за это. Благодарна, что они не позарились на деньги, что не обращали внимание на связи убийцы.

- История показательная. И я постоянно задаюсь вопросом: можно ли рассчитывать на неотвратимость наказания? Могут ли наши правоохранительные органы работать самостоятельно и ответственно? Два года вашей жизни - на поиск справедливости, вы были вынуждены оставить работу.

- Не могут. Пока не могут. Я вам скажу так: когда планировали провести какую-то экспертизу, например автотехническую, еще какую-то, я платила деньги частным экспертам и они мне параллельно проводили подобную экспертизу. Я это делала для того, чтобы не было фальсификаций, ошибок. Я потратила много сил и средств на "дополнительные" экспертизы и консультации.

- Ира, а сталкивались ли вы за эти два года с полицейскими, следователями, которые пытались как-то помочь, проявляли инициативу или хотя бы элементарно выполняли свой долг?

- Нет! Полиция – это вообще! Вот судьи и прокуроры, что у нас были, тут да. Я столкнулась с двумя прокурорами, которым я действительно от всего сердца благодарна - они попросили максимальный срок. И перед этим был прокурор с твердой позицией. И судьи. Следственные органы – это жесть! Это неописуемо! Они ко мне и руки протягивали, они мне в голову сумку швыряли, они меня выталкивали из кабинетов. Я слышала маты... Столько всего было. Мне трудно вспоминать и трудно рассказывать. Там нет нормальных людей. Именно в полиции.

- И все-таки хочется верить, что есть и будут. Может спустя годы мы это увидим?

- Может быть. Но я не увидела ни одного. Я вам скажу больше, когда я пришла к замначальника полиции Киевской области (который тогда занимал эту должность), то в отчаянии стала перед ним на колени и сказала: "Я вас умоляю, не топите это дело! Вы понимаете, что это моя сестра? Меня боль разрывает: убийца должен понести наказание. У Россошанского то угон автомобиля в состоянии алкогольного опьянения, то под наркотой его останавливают за рулем, но он выходил сухим из воды. Вы понимаете, что этот ублюдок должен сидеть?"

А он мне протягивает стакан воды и говорит: "Что вы делаете? Встаньте! Я вызову того-то свидетеля, я сам лично вызову!" Но это были просто слова.

Я боялась, что дело не дойдет до суда. Никто не искал свидетелей, мы по крупицам собирали информацию, а у них была только одна задача – утопить. Никаких доказательств они не собрали. И если взять тома всех материалов, которые есть в суде... Большая часть состоит из ходатайств - моих и адвокатов.

То есть, мы их просто заставляли делать то или иное следственное действие. Я их просила: надо вызвать свидетелей, надо установить факты - отказывали. Подаю в Шевченковский райсуд - выигрываю. И много доказательств, которые мы собирали, подавали уже непосредственно в суде. А дело зашло в суд с такими материалами, что страшно представить, каким мог быть приговор.

P.S. Убийцу приговорили к семи годам лишения свободы. Победа правосудия? Несомненно. Вот только какой ценой?

Как сообщал "Обозреватель", ежедневно в дорожно-транспортных происшествиях в Украине гибнет 8-9 человек, что является одним из самых высоких показателей в Европе. По информации управления безопасности дорожного движения Нацполиции, только за пять месяцев этого года в ДТП уже погибли тысяча человек, более десяти тысяч получили травмы различной степени тяжести. Больше всего аварий произошло в Киеве и Киевской области.