Академік Проценко: на Мєчнікова аварія, на кшталт Куренівської, може статися у будь-яку хвилину
На днях жители Печерского района столицы перекрывали улицу Мечникова. Таким образом, граждане хотели привлечь внимание властей к строительству небоскреба – офисно-жилищного комплекса, из-за которого дома в окрестностях застройки могут рухнуть. Во время протеста произошел неприятный инцидент – автомобиль сбил одну из активисток, о чем сообщал "Обозреватель".
Один из жителей, дом которого находится в зоне опасности – на переулке Марьяненко – академик Казимир Проценко, инженер-строитель с огромным опытом, который ранее трудился на должности вице-президента Академии строительства Украины. Казимир Иванович как никто другой знает проблематику склонов на Липках. Именно к нему мы обратились за разъяснением ситуации вокруг строительства на улице Мечникова.
Вышли на Казимира Ивановича мы совершенно случайно, когда снимали склон. "Там на переулке Марьяненко живет мужчина, он в курсе дела", - направила нас работница ЖЭКа.
О встрече мы не договаривались, но, тем не менее, Казимир Иванович любезно согласился нас принять в своей квартире, когда убедился, что мы действительно из "Обозревателя". Первые десять минут по просьбе академика мы слушали, не перебивая.
"ПРЕЖДЕ ЧЕМ СТРОИТЬ, СКЛОН НУЖНО БЫЛО ОБСЛЕДОВАТЬ"
– Существует такой порядок, если в стесненных условиях начинается строительство какого-то сооружения, то прежде ту территорию, где предполагается строительство, необходимо обследовать. И обследовать находящиеся рядом сооружения. То ли это жилые дома, то ли другого назначения – культурно-бытовые, например. Любые здания и сооружения подлежат обследованию, – начал Казимир Иванович.
Второе – после этого обследования, как правило, работают геологи, конструкторы, соответствующие организации. После того, как обследовали территорию, говорят, к примеру, что здесь сложные гидрогеологические условия, а эти здания и сооружения подлежат усилению, как у нас конкретно, после чего составляется проект. Допустим, наш дом № 7 – его необходимо было усилить еще десять лет назад.
А у нас как делают строители? Площадку получили и, как варвары, туда влетают. Пока не сделано то, о чем я вам сказал, лопатой не имеют права копнуть. На протяжении десяти лет ДАБИ (Государственная архитектурно-строительная инспекция. – Авт.), как она сегодня называется, не принимала никаких решительных мер. Жители этого дома постоянно вели большую борьбу. У нас – полтора метра всякой переписки (указывает на внушительную стопку бумаг).
Но это была не просто борьба, что вот так вот - гвалт и делайте то-то и то-то. У нас было обследование нашего дома, которое сделал Научно-исследовательский институт строительных конструкций (далее – НИИСК). Плохо сделал! Брак, можно сказать, научной продукции. Бренд красивый – НИИСК – государственное учреждение, а специалисты неважные. Это - некто Матвеев.
Чем определяется уровень ученого? Образованием, степенью, и тем, что он сделал. Так вот Матвеев – не строитель, не геолог, не гидрогеолог. Он, по-моему, математик или физик, и влез в это дело. Деньги же хочется получать. Он, Матвеев, написал такой акт в угоду строителям, что вроде все не так уж и плохо. Была назначена другая проверка – то же самое.
Мы сделали в Академии строительства Украины экспертизу этого документа, указали на все недостатки. Потом дом был обследован еще одной организацией. Все это время велась эта работа. Но нам было легче, потому что первым заместителем, а потом и руководителем нашего района был некто Матвиенко Петр Николаевич. Он сам – прокурор, и он понимал, насколько это важное дело. В результате обследования было установлено, что вот этот склон (он идет – с улицы Мечникова, потом Марьяненко, Гордиенко и Богомольца) – это такая себе этажерка – он опасен. Потому что тут два водонасыщенных слоя. Один – на глубине, примерно, шести метров; другой – на глубине двадцати двух метров.
Что же сделали строители? Как только они начали копать, получилось выдавливание грунта в котлован – они забили сваи для ограждения котлована, между сваями грунт полез, и наш дом начал трещать. Вот вам, пожалуйста, доказательства – моя квартира (показывает трещины на стене и потолке).
Дом начал трещать, мы подняли шум. Город выделил 5 миллионов денег строителям, а этого нельзя было делать - из бюджета брать деньги. Они начали усиливать дом, но до сих пор его не закончили. Осталось там немного, нужно выселить одну квартиру, и задавить, если не ошибаюсь, порядка шести свай.
Опять же этот Матвеев тут крутился-вертелся, составил проект, который забраковала экспертиза. Уже сегодня тут идет судебная тяжба, он дает за своей подписью документ в суд на адвокатский запрос, что вот это сооружение, которое вы видите (имеется в виду строительство офисно-жилищного центра. – Авт.) – оно настолько прочно укрепило склон, что никаких сдвигов, оползней и быть не может. Ни сейчас, ни потом, никогда. И подписался.
А 12-го августа этого года склон взял и осунулся. Конечно, граждане все поднялись. Но застройщики, как правило, ведут себя как хозяева. Им главное вырвать площадку. Они оставили без внимания наши требования. Люди перекрыли улицу, приехал сюда заместитель Кличко Пантелеев, дал указания, правильные указания, согласился с нашими предложениями. Мы дали организацию, которая может сделать эту работу (исследование склона. –Авт.). Естественно, он уехал заниматься своими делами, которых у него выше крыши. Два с половиной месяца тянули, не заключали договор с ученой структурой, чтобы она исследовала склон. Я несколько раз просился на прием к Пантелееву, но туда же попасть невозможно. К руководителю департамента Федотову – тоже невозможно попасть. Попал в итоге к начальнику управления, вызвали руководителя стройки, рассказал ситуацию, показал, почему мы предъявляем претензии НИИСКу. У нас все документально подтверждено. Это не какие-то там эмоции или неприязнь к какому-то там Матвееву, это – факты. Человек не может, у него нет знаний, он подводит людей. Авария, сродни Куреневской, может произойти в любую минуту. Наш дом наклонен в ту сторону в два раза выше нормы. Кто его знает, завтра посунется склон, и панели посыплются людям на голову.
Так вот, очередной раз это произошло в прошлый четверг, перекрыли улицу, опять приехали все начальники, все депутаты. И уже вроде как договор подписал прямо на капоте этот начальник строительства. Раньше он заявлял, что надо пройти тендер, два с половиной месяца прошло, никакого тендера не было, а теперь вдруг тендер проходит – опять резину тянет.
Почему? Потому что, видно, имеет желание, чтобы опять НИИСК написал ложную вот такую бумагу. Ну, и чтобы защитить себя. Он же написал, что оползня быть не может. И вместе с тем подыграть тому, кто платит деньги. Но, наконец, вроде бы согласились, подписали договор этот. Таким образом, где-то во вторник или среду должны перечислить аванс, и ученые приступят к работе.
Чтобы у вас не сложилось впечатление, что кто-то кого-то лоббирует (и мне уже такие ярлыки вешают), расскажу о себе. Я в свое время работал начальником Главстройнауки, начальником Республиканской инспекции, был вице-президентом Академии строительства и знаю как ученый мир, и знаю, какие порядки.
Все документы есть, они в Департаменте строительства находятся. Ни одного ложного слова или ложной информации в моих сообщениях нет.
– Какова ситуация сегодня?
– Поскольку этот склон имеет несколько владельцев (где строится склон, им часть земли принадлежит, потом идет "Киянка", потом еще кому-то кусок земли отдали - тоже хотят что-то строить), между владельцами идет спор, кто и что должен исследовать, где граница.
Я сегодня был у них, там собрался директорат, их там много начальников всяческих. Раньше это было проще – СМУ, ТРЕСТ, главк и заказчик – всё. Я объяснял им, что опасную зону может установить только научное исследование. И мы привлекли Институт подземного строительства и сложных сооружений.
"НЕ ЗОЛОТО – ИСТИНА, А ИСТИНА – ЗОЛОТО".
– Почему именно этот институт?
– В этом институте работает доктор технических наук, профессор Снисаренко. В свое время, когда надо было спасти одесский оперный театр, туда опять же поехал этот же Матвеев и ничего у него не получилось. А доктор Снисаренко дал решение техническое и технологическое. В результате – получил орден от президента. Авторитетный человек, очень принципиальный. Когда ему предлагают за хорошую мзду где-то что-то подписать, он никогда не подпишет. Это человек еще той формации. Таких, как он, уже практически не осталось, когда не золото – истина, а истина – золото.
Сегодня какое состояние? Вот, подписывают этот договор, приходят ученые и определяют круг и объем исследований, прежде всего, грунтогеологическую ситуацию. Кроме того, если взять наш дом - №7, следующий - №17 (такая странная у нас нумерация), а дальше идет №14. Между нашими домами есть геология. Так вот там склон находится в критическом состоянии, коэффициент устойчивости – единица. А если меньше единицы, то он может в любую минуту посунуться. Почему? Потому что два водонасыщенных слоя. Этой стройкой они эти слои вот так вот (показывает руками) перекрыли.
– То есть этот коэффициент устойчивости может измениться?
– Да. Вода приходит сюда, потом она начинает подниматься. А потом, куда ей деваться, это только она знает. Это называется барражный эффект. Значит, надо решить вопрос водоудаления.
Они сделали там дренажную систему, но эта дренажная система, я говорю как инженер, она не решает проблемы. То есть опасность остается. Но мы с жильцами полагаем, что ученые обследуют, напишут, что и почему, и что нужно делать. После этого нужно составить документацию, как решить вопрос водоотвода, как усилить этот склон. Потому что вот эта подпорная стенка (между переулком Марьяненко и Гордиенко), она тоже в драматическом состоянии находится. Тут были установлены соответствующие приборы, которые определяли подвижность грунта и, как сегодня мне сказали, такие подвижки заметны.
Кроме того, все вот эти здания, которые здесь находятся (в том числе на улице Мечникова, 11), они на ленточных фундаментах. Что такое ленточный фундамент, вы представляете. А наш, седьмой дом, уже посадили на сваи. Другие люди сделали проект, у них есть технология реализации, осталось только закончить то, о чем я уже сказал.
Таким образом, мы рассчитываем, что дом наш будет закончен, склон будет обследован. Тогда уже будет представлено и мэрии, и застройщику проект. Кроме того, у нас есть даже космическая съемка – тут страшные геологические разломы в этом месте.
И вообще в Киеве строить нужно очень бережно, надо вот эту всю подземную ситуацию знать. Сети старые – текут, происходит замачивание. А для фундамента опасно как подъем воды, так и опускание.
– Подземные реки?
– Да, но не только реки. Тут же канализация течет, водоснабжение течет. Инженерные сети типа горячего и холодного водоснабжения – тоже протекают. Сложная ситуация. Поэтому, если строить, нужно строить с учетом тех знаний, того умения, тех технологий, которые есть. А не просто влетели и, как правильно говорят граждане, "вот он себе хозяин этот выгонит эту "бандуру", будет жить на Мальдивах, качать отсюда прибыли, а наши дома будут рушиться".
"НАДО ПРЕКРАТИТЬ СТРОИТЕЛЬСТВО И ПРИВЕСТИ ВСЕ В СООТВЕТСТВИЕ"
– Правильно ли я вас понял, что пока Институт не проведет те работы, о которых вы говорили, они не имеют права дальше строить?
– Да. Кроме этого, у него (застройщика. – Авт.) есть и другие нарушения. Я не хочу вас погружать в эту почту, ее достаточно много, но один из ответов (потому что люди пишут везде, в том числе, и президенту) говорит, что поручение АП выполнено – "пришли на стройку, а нас туда не пустили". Поэтому сегодня, если принципиально ставить вопрос, надо прекратить строительство, привести все в соответствие, а потом думать, что делать дальше.
Теперь этажность. Сколько этажей – мы не знаем. Знаем, что высоко, что этажей много. В условиях Печерска (это историческая зона, памятники архитектуры), есть свои архитектурные причуды. Значит, нельзя таких зданий строить, а они "фугуют". И происходит в таких случаях последнее.
Когда стоит такое высокое сооружение, оно же тяжелое, а рядом стоит другое сооружение, к примеру, на ленточном фундаменте, то оно давит на грунт так, что происходят в грунте несовместные передвижения. Этот садится глубже, другой – меньше (показывает руками). И второй дом, если он не усилен, трещит и со временем рассыпается. Вот такая тяжелая перспектива.
Но это надо, чтобы сказал кто-то. НИИСК (я уважаю там многих) – на сегодня не та организация, которой она была раньше. Там была солидная школа людей, которые занимались фундаментами и их основаниями. Профессоры Рыжов, Клепиков – они уже ушли из жизни. Вот появился этот Матвеев, но, как говорится, совести и ответственности, видимо, у человека нет. За деньги он подписывает все, что нужно заказчику. А заказчиков тут поменялось столько, что я даже не знаю, кто хозяин. Начинали одни, потом другие, у тех забрали, потом передали третьим. Я в эту юриспруденцию не лез. Я занимался только теми вопросами, в которых разбираюсь профессионально, стремился путем инженерных доказательств доказать, что надо сделать.
Конечно, я боролся за свой дом и, естественно, к этой борьбе подключались остальные. А сегодня ситуация усложняется, потому что они уже сами (сегодня у них было совещание) сказали, что эта подпорная стенка опасна.
– Сами строители сказали?
– Да. До них дошло, наконец.
– Мне говорили, что на определенном этапе застройщиками были немцы…
– На начальном этапе привлекли сюда немецкую фирму, которая устраивала так называемые анкера. Представляете себе котлован? Этот котлован ограждался сваями, чтоб грунт не сунулся, а он взял и посунулся между сваями. Так вот каждую эту сваю, они как бы этим анкером цепляли и, начиная от стройки, аж под дом пробивали, образно говоря, дырку и туда этот анкер загоняли. Думали, что этот анкер будет держать сваи и будет таким себе укрепляющим якорем, если можно проще выразиться.
Но, во-первых, на эту технологию не было технических условий, ее не имели права применять. Во-вторых, я потом сам нашел в немецком журнале, у меня есть ссылка, написано, что эта технология годится для применения только в крепких связных грунтах. А тут и насыпные грунты, и водонасыщение, совершенно не годится. Матвеев написал (когда мы говорили "давайте хоть тут сваи будем делать"): "Вы можете повредить анкер". Потом дал от себя лично такую бумажку, что нельзя этого делать. Более того, даже Институт отказался от этой бумажки. На каждом шагу, куда не ткнись, этот Матвеев творит зло.
По большому счету, его надо было бы привлечь к ответственности. Сейчас мы уже привыкли ссылаться на советские времена как на что-то плохое. Ну нельзя же так! Я сам работал на стройке и мастером, и прорабом, если случалась какая-либо беда техническая и что-то валилось, я боялся. Ведь за это надо отвечать! А тут сегодня это дело проходит. Некому заниматься. Судиться с ними не хватает сил. Суды вы знаете наши.
Вот такая ситуация. Немцы сюда влезли, потом увидели, что пахнет жареным… Мы даже в немецкое посольство обращались. Видимо, они получили свои деньги и быстренько отсюда смотались. Вот вам роль немцев.
– А сколько вообще поменялось людей/компаний, которые брались за эту стройку?
– Вы знаете, я вам не могу назвать, потому что все же держится в секрете. Даже для того, чтобы получить документацию, когда работала первая комиссия Академии строительства Украины, вышло оттуда два доктора технических наук из КИСИ, потом сам Снисаренко из нашего Университета им. Шевченко, геологи из ответственной организации. В общем, такая мощная была создана группа. Когда запросили журналы производства работ, они их попрятали и перестали их показывать, а потом вообще не пускали на стройку.
Первый раз пустили, а когда увидели, что отчет составлен не в их пользу (а там было написано, что они виноваты и что надо делать), так они вообще 50 % не заплатили денег. Никто не стал судиться, потому что вы же сами знаете, жизнь нужно положить, чтобы что-то отсудить. Еще и в инженерных делах.
– Ну и главный вопрос. Почему ГАСИ запретило проведение строительных работ? Это же можно расценивать как некую вашу победу?
– Тут же получается как, ГАСИ запретило, они уже не первый раз запрещает. Они уже себя как бы закрыли. Хотя за десять лет инспекция могла десять раз закрыть эту стройку и вообще все пересмотреть. Каждый день простоя этой стройки обходится им (застройщикам. – Авт.) в 300 000 тыс. гривен убытков. По-моему, такую цифру мне назвал их директор. Кроме того, они боятся потерять рабочих. Но нам-то от этого не легче. Дома и весь район как были подвержены опасности, так и остаются. Неужели нужно было доводить до того, чтобы перекрывать улицу, чтобы народ возмутился?
Кстати говоря, одну даму машина толкнула так, что она повредила себе колено и сейчас в гипсе. Неужели это непонятно? Я даже говорю этим ребятам: "Вы – молодые ребята, вы же инженеры, вы же себя подставляете". Но никто не боится, потому что есть еще, видимо, те, у которых самый главный кошелек.
– Сколько вообще домов в опасности?
Вы знаете, я как инженер могу вам сказать, что подвержен опасности дом на Мечникова, 11, он там так потрещал, это кошмар. Я туда зашел, перепугался. Мне приходилось многие аварии расследовать, но я глянул – там просто опасно быть, потрескались даже лестничные площадки.
По нашему переулку – 12-й, 7-й, 9-й и 14-й дом. Эти все дома в зоне риска. Те, которые сверху – тоже, в виду открывшейся опасности опорной стены на переулке Марьяненко. Ведь вы понимаете, что оползень – неконтролируемая штука. И вот сейчас эта команда, которая вступает, должна составить гидрогеологическую модель, куда пойдут эти воды, на что рассчитывать, где и какие делать технические устройства.
О высотке на Кловском спуске:
– Все дома по Кловскому спуску потрещали. Я случайно шел как-то, смотрю – геодезист работает, из ВУЗа квалифицированный преподаватель подрабатывает. Я у него спрашиваю: "Как эти дома?". Трещат понемногу, говорит.
P.S. Продолжение истории, а также наше тематическое расследование о том, кто разрешил строительство, кто отдал землю под застройку и кто на самом деле является собственником строительства – читайте через несколько дней на "Обозревателе".